– Доброе утро, Семён Давидович. Ну как, это самое, встретились с Зинаидой? – прощебетала Липа.
– Здравствуйте, Александра Александровна. Да. Только что от нее. Побеседовали по душам, – доложил я.
Приятная новость еще больше окрылила ее, подняв настроение. Ничего не ответив, Липа снова упорхнула в коридор.
Я поинтересовался у Риты:
– Что это с ней? Откусила кому-то нос и его же повесила тому на грудь вместо медали?
– Хм-м, – ухмыльнулась Рита. – Ее пригласили в качестве почетного гостя на открытие реконструированного Китайского сквера. Будут глава города, депутаты и весь общественный совет. А вечером бомонд приглашен на банкет в «Парус».
– Так вот оно что… – задумчиво произнес я.
Оказывается, Липа была из тех людей, чье настроение напрямую зависит от алкогольных возлияний. Оно резко поднимается от предвкушения выпивки и так же резко падает с похмелья на следующий день или из-за неожиданной отмены.
Рита выжидающе смотрела на меня, и я вспомнил, что так и не сообщил ей о цели визита.
– Рита, мне понадобится список членов центра.
– Зачем он вам? – заинтересованно спросила она.
Я озорно подмигнул ей.
– Хочу удостовериться, что Липа не ошиблась с кандидатом.
– Ах вот как?! – удивленно выдохнула она.
– Да-а, вот так. А пока пойду пообщаюсь с народом, – сказал я и нырнул в коридор, где минуту назад скрылась Липа.
Еще вчера меня заинтересовала комната, которую я проскочил вслед за Ритой. Я подошел к открытой двери и вошел внутрь без особых церемоний. Обстановка в помещении была рабочая, во всяком случае, все делали вид, что усердно работают. За двумя столами перед компьютерами сидели две пожилые женщины. За третьим – тот же худой старик с орлиным профилем.
Я остановился в дверях и поздоровался:
– Добрый день. Я подожду здесь Риту, хорошо?
Все трое настороженно подняли на меня глаза, но никто так и не ответил.
«Молчание – знак согласия», – решил я, и смело прошел в комнату.
Чтобы хоть с какой-то пользой скоротать время, я подошел к шкафу, что стоял по правую руку от меня, и стал разглядывать через стеклянные дверцы корешки папок-скоросшивателей. В отражении стекла было видно, что троица так и следила за каждым моим движением. Гробовая тишина показалась мне подозрительной.
Я оглянулся – женщины резко опустили головы к мониторам. Седой старик продолжил напряженно смотреть мне прямо в глаза. У него был тяжелый взгляд выцветших, водянистых глаз. А острые черты его лица резко выделялись на маленькой голове, размером с тыковку, и дополняли неприятное впечатление.
