Коннор замечал слова, которые она сама никогда не произнесла бы. Это были слова чужого человека. Теперь он точно знал, что в этой истории их трое.
Деймон позвонил ему и сказал, что наконец купил машину и пригласил к себе. Коннор позвонил и сказал Руби что сегодня не приедет. В ее ответе, казалось, была нота радости.
Внешне он не подавал вида что внутри погибает. Все на что он надеялся и во что верил рушилось окончательно. Любовь? Честность? Доверие? Все убеждения Коннора разбивались. Он замыкался. Хоть и являясь склонным к такому проявлению своих эмоций он чувствовал, что это намного хуже.
Иногда он закрывался и проводил в одиночестве пару-тройку дней после чего возвращался тем, кем и был. Но теперь все стало серьезнее. Он понимал, что вряд ли останется тем, кем был. Ему нужно было уединение.
Посетив своего друга, он не рассказал ему о своем бедственном положении. Они немного поболтали, как и раньше. За чашечкой чая. Коннор поздравил друга с покупкой и отправился домой. Как только он вышел начался ливень. Он весь промок пока прошел. Он мог избежать этого так как Деймон предлагал довезти. Он отказался.
Утром он почувствовал слабость и головную боль. Он простудился. Он сообщил об этом Руби и реакции не последовало. Авы тоже не было дома. И на телефон она не отвечала. Коннор добрался до Элли и купил лекарств, а в дополнение к ним купил несколько бутылок самого дешевого скотча.
Всю неделю, а болел он ровно семь дней высокая температура не спадала. Он чувствовал себя отвратительно. Лекарства закончились в первые три дня. После он лечился только скотчем. Почти ничего не ел. Руби позвонила еще один раз за эту неделю, но Коннор не ответил. Галлюцинации посещали его каждый день кроме последнего. Он анализировал свою жизнь и пытался понять, что привело к такому положению?
Проклятая Руби! – говорил он сам себе – спасла меня из бедственного положения и загнала в могилу.
Мысли о смерти участились. Он знал, что она сейчас не одна. Стала бы она сидеть в одиночестве? Нет, конечно. Ей не до него. Он теперь утратил всякую свою ценность. Он постоянно вспоминал ее редкие фразы о любви к нему. Утопая в том дорогом и далеком, он проводил дни. Что делать дальше? Он растоптан. Он сломлен.
– Неужели ты идиот поверил, что сможешь быть счастливым? – обращался сам к себе Коннор – ты не на что не годен. Ты ничтожество. И если ты не можешь вынести тяжесть жизни хотя бы умри как человек!
Он, возможно, сошел бы окончательно с ума, но ему хотел расставить все точки. Он чувствовал себя уже куда лучше. Набрав Руби, он сказал:
