Поэтому мы рванули вперед, используя только ножи и иногда бутыльки для того, чтобы сжигать пробки из роя, выставленные на нашем пути. За пару часов, что мы добирались до нужного зала и снова наша скорость движения увеличилась, регенерация и ускорение восприятия работали лучше, чем в прошлый раз. Но вот проблема. Очутившись в том зале, мы не нашли в нем самца и самку. Зато обнаружили там огромное количество мелких представителей роя. Из-за которых мы не смогли сразу разглядеть отсутствие их родителей.
– Глянешь? – спросил я Лихта.
– Хорошо, – ответил тот и сосредоточился на дистанционном прощупывании тоннелей. Я же оберегал его, обливая все вокруг жидкостью и сжигая все новые и новые волны роя.
– Нашел, – обрадовался Лихт. – Они в другом зале, примерно за версту отсюда. Вон, по тому тоннелю.
Я в очередной раз спалил зубастиков, и мы рванули по тоннелю в новое обиталище матки и самца роя.
В этот раз наши раны и вырванное из нас мясо зарастали куда быстрее. Мы продолжали путь осторожно, но все же более уверенно, чем в прошлый раз. Наконец, добравшись до зала, мы услышали в головах голос:
– Пощади. Не убить, не убить…
– Ого, они еще и разговаривают, – удивился я вслух. – Для начала дай нам пройти к тебе. Мы все равно попадем к вам, но вам решать, как мы это сделаем. Можем спалить всю эту живность, а можем оставить ее в живых… Пока.
Мелкие шестилапые твари расступились, пропуская нас в зал и сдвигаясь за нами загораживая своими телами путь назад.
– Чего вы хотеть? – раздался голос у меня в голове.
– Для начала я хочу знать, кто ты, – ответил я голосом.
– Не надо говорить горло, говорить голова. Понимать? – раздался у меня в голове все тот же голос.
– Кажется, она хочет, чтобы мы думали, а не говорили вслух, – догадался Лихт.
– Так хорошо? – подумал я.
– Да-а-а. Так хорошо, – услышал я мысли в ответ. – Я есть Рой. Я – жизнь и смерть. Я решать, кто жить, а кто умереть.
– Но пока мы решаем, жить тебе или умереть, – парировал я.
– Я понимать это. Чего ты хотеть?
– Что ты здесь делаешь?
– Я здесь жить. Но я очень хотеть есть.
– Тогда почему ты не выберешься наружу или не уйдешь вниз за едой?
– Я не мочь. Я тут давно. Я тут прятаться. Долго прятаться и я привыкнуть к пыли. Тут есть странная пыль. Я привыкнуть к ней. И без нее теперь умирать. Вы видеть мою смерть у входа.
– В местном воздухе есть что-то такое, что проникло в твое тело и тела твоих детей и поэтому вы уже не можете обходиться без этого?
