– Как интересно, – произнес наставник. Затем он подошел ближе к копошащемуся рою и стал их разглядывать, активировав артефакт света. В тоннеле стало светло, как днем. Даже если выпить зелье ночного зрения, при свете все же становится лучше видно. И наставник, видимо, решил рассмотреть мелких зубастиков поближе.
– Зелье ночного зрения хочу поберечь, – пояснил он. А нам в принципе все равно, как он будет разглядывать рой. Но мы все же подошли к нему поближе, чтобы успеть вытянуть наставника обратно, если, вдруг рой нападет. Джон достал небольшой бутылек, отошел шагов на пять назад, открыл крышку, закинул в бутылек что-то, закрыл крышку и кинул в рой. Бутылек был пойман одним из зубастиков и тут же раскушен. Раздался хлопок, и метра три тоннеля осыпалось пеплом. Трех метров роя, как не бывало. Но вот остальные обозлились и рванулись на нас. Хотя быстро остудили свой пыл, когда первые ряды, не добравшись до нас, забились в агонии.
– Что это было? – заинтересовался Лихт, опередив меня с вопросом.
– Это зажигательная смесь, которой хотели спалить мой дом бандиты, если им не удалось бы убить меня оружием. И делается она очень легко из подножных материалов. Более того, с собой этой смеси они принесли достаточно много.
– Она безопасна? Мы сможем с ней бегать? – спросил я.
– Да. До тех пор, пока вы не добавите в него последний ингредиент. Вот такой вот камень, который можно найти хоть в городе, хоть в горах, хоть в пустыне. После добавления этого камня не тяните – кидайте сразу. Иначе рванет в руках. Как видите, кислород он не сжигает, а вот урон наносит, как магическое заклинание «лава». На самом деле эта смесь очень дорогая. Но только в других регионах, поскольку ингредиентов таких там нет. А тут они буквально под ногами валяются. И если знать, как добыть воду в пустыне, то и в ней с ингредиентами проблем не будет. Я научу вас его делать.
Теперь по поводу того, что вы развиваетесь быстрее. Если в бою позволяете поддаться эмоциям, вы в состоянии себя контролировать и мыслить адекватно или ярость полностью поглощает вас?
Недолго повспоминав свое состояние во время отступления я ответил:
– Не сказал бы, что ярость меня полностью поглотила. Но изменения все же были. Я хотел рвать и убивать, я наслаждался боем и, мне хотелось еще и еще, я не мог нарадоваться тому, что мои враги падают замертво передо мной, и мне казалось, что я не убегаю, а наступаю. Но в то же время я не развернулся назад и не побежал убивать матку и самца роя, я продолжал отступать и четко осознавал свою задачу. Опираясь на эти факты, предположу, что моя ярость была локальной, она отвечала за то, что я делаю здесь и сейчас и при этом никак не влияла на мои дальнейшие планы. Я четко осознавал, куда мне надо, какая передо мной задача, и я мог хладнокровно размышлять о том, что мне стоит сделать и как именно это лучше сделать.
