Сквозницкий рассказал также, что пропажу мобильника он заметил минут через сорок после акции, но посчитал, что трубку у него украли, подрезав карман, возле ларька, где он останавливался, чтобы купить газировки – жажда замучила.
Кому он грозил кулаком во дворе? Даже не думал никому грозить, просто вскинул руку в победном жесте.
Эх, напрасно он не поверил своему предчувствию, а ведь оно никогда его не обманывало…
Казалось, следователь Соболь мог бы торжествовать. Раскрыть такое сложное дело! Но эйфории не было. Напротив, Соболь испытывал непривычное смущение. Ведь ни в одной из его версий Извозов не фигурировал в качестве подозреваемого. Этот тип, замысливший и оплативший убийство сводного брата, так и оставался бы в тени, если бы не Пережёгин, чья роль в этой истории лишь для непосвященных могла показаться несущественной.
ОПЕРАТИВНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Заказные убийства стали жуткой реальностью нашего времени. Печальнее всего, что этот способ сведения счетов прочно утвердился уже и в сфере быта. Мужья заказывают жен, жены – мужей… И необязательно из-за денег или имущества. При этом, найдя киллера и договорившись с ним, многие решившиеся на «заказуху» считают, что теперь-то они раз и навсегда избавлены от проблем.
Но проблемы могут только начаться…
В просторном зале самого обычного кафе в этот дневной час было почти пусто. Закрытые жалюзи создавали интимный полумрак.
Но парочка, только что вошедшая с улицы, забрела сюда явно не в поисках интима.
Женщина зрелого возраста – хорошо одетая, элегантная, со следами дорогой косметики, – нервничала и инстинктивно сторонилась своего спутника – моложавого мужчины спортивного сложения, мятая рубашка которого не отличалась свежестью, а в повадках проскальзывало что-то вульгарно-приблатненное. Однако существовало нечто, крепко связывающее двух этих людей, принадлежащих к разным социальным группам.
Проходя мимо бара, женщина попросила принести им две большие рюмки коньяка.
Они выбрали дальний столик у окна. Женщина села и тут же поставила сумочку крокодиловой кожи на соседнее кресло, как бы отсекая своему спутнику возможность расположиться рядом.
Хмыкнув, тот уселся по другую сторону стола, напротив, но прежде поставил на подоконник свою старую потертую сумку, поставил с такой аккуратностью, словно в той заключалось нечто весьма ценное.
Им принесли заказ.
Женщина тут же отпила глоток, подождала, когда официантка отойдет подальше, затем наклонилась над столом и заговорила тихо, почти шепотом, хотя поблизости не было ни души. Тонкие черты ее лица при этом напряглись, подчеркивая ее не самый цветущий возраст.
