Зато он помнил, как девушка учила его петь. Говорить было сложно, слова неохотно собирались правильно, чаще – не собирались, зато петь у него выходило почти ловко, и он – хоть брат и запрещал – иногда выбирался из озера и гулял по лесу, и мурлыкал мелодии, которые помогали вспоминать добрую девушку или забывать, почему ее больше не было.
Ему нравилось гулять. Иногда он знал, почему брат не разрешает, иногда – нет, но ему слишком нравилось, чтобы слушаться каждый раз. Он слушался насчет голода. Слушался насчет остального, как бы ни становилось тяжело. Но ведь никакого вреда не было в том, что он иногда шуршит ветками и поет? Он прятался от людей и животных. Он никогда не отходил далеко от озера. Ничего плохого не было.
Ему нравилось жить в озере и лесу. Он ненавидел город. В городе дурно пахло, было шумно, слишком светло, и ему никогда нельзя было выходить. Он не помнил, когда именно они жили в городе, кажется, это было и до девушки, и после, и совсем недавно. Совсем недавно – это до девушки или после? От сложных мыслей у монстра болело в голове, а это, определенно, была сложная мысль. Он заплакал. Когда плакать стало скучно, он снова принялся думать. Ему нравилось жить в озере. Брат переживал, что он все время один. Брат был сердитым, но иногда он беспокоился, и от этого становилось приятно. Раньше брат навещал его чаще, но, может, это просто казалось. И он не был один. Он не знал, как рассказать брату, что к озеру приходят люди и приносят ему тела. Люди были странные, потому что они приносили тела ему, а потом пугались, если им казалось, что он выходит из озера. Но он же не глупый! Ну то есть, не настолько же он глупый – он знал, что трогать можно только тела, а живых людей нельзя, потому что брат запрещает и им потом снова придется переезжать. Монстр не любил переезжать – ему нужно было прятаться в неудобных местах, не шевелиться, не петь, быть будто бы неживым. Это было скучно, и даже девушки не было, чтобы его отвлечь. Где добрая девушка? Монстр не знал. Иногда ему казалось, что она ушла куда-то, попрощалась с ним и ушла. Он мог представить себе, как девушка лежит в луже чего-то грязного, красного, и держит его за руку, и говорит, что не сердится – это важно, девушка была добрая, она не должна была сердиться. Потом она говорила до свидания и уходила куда-то внутрь. Монстр не знал, правда ли это, девушка говорила, что у него богатое воображение, и это нравилось монстру. Говорила до того, как ушла или после? Не получалось вспомнить.
