мы
были
счастливы
вместе.
Таймер сработал, пора возвращаться к делам.
***
следователь крутится в больнице целыми днями, и я бы предпочла накачать его ____ и швырнуть в карцер или хотя бы закатить сцену и расцарапать ему лицо – не уверена, что это принесет удовлетворение, никогда не пробовала решать конфликты так. Не уверена, что у нас есть конфликт. Больше прочего я бы предпочла, чтобы он скорее раскрыл дела – или дело, если мы считаем, что троих убил/и одни люди, и убрался уже отсюда. Я почти уверена, если Ксения перестанет получать новости из больницы – а она их получает, я знаю это по тому, как изменяется лицо следователя, когда он замечает или слышит что-то – если она перестанет получать новости, она соскучится и вернется. Я надеюсь, что она вернется. Я бы соврала, что хочу, чтобы она мучилась от неизвестности, как я, как мы здесь мучаемся – но не стану, дневник нужен не для этого.
Это занятно. Нужен он был для того, чтобы почаще фиксировать эмоциональное состояние, чтобы проще было отслеживать, не происходит ли со мной чего-нибудь нежелательного, но эти отслеживания в далеком прошлом. Теперь дневник нужен, чтобы Наполеон время от времени копировал записи для своей папки, которая так и называется “шантаж главврача”, и чтобы я могла поплакаться.
Впрочем, вот – пусть не эмоции per se, но нечто. Я устала – от работы, от погоды, от низкого давления, от того, что у нас не осталось ни одного санитара с именем не на А., и это решительно невозможно – обращаться к ним и не путать имена хотя бы раз в день. Непрофессионально и невежливо, но я не могу их запомнить. Еще – я тоскую без Ксении. Еще – Инга оказалась любопытным случаем. Рано, но думаю, займусь сейчас ей. Всем полезна встряска, мне – так особенно.
***
Никто не заходит в мой кабинет, все непременно врываются. Санитары с требованиями, предложениями, идеями, жалобами. Больные – с тем же. Наполеон врывается и требует, чтобы я все бросила и попила с ним чай, за ним Повелительница топоров желает, чтобы мы купили новые игры, потому что все старые ей наскучили. Она ошибается в том, как коверкает слова, поэтому я из вредности выписываю ей ___. От него у нее начнутся жуткие головные боли (вроде тех, что преследуют меня), но это должно бы напомнить. Снова санитары. За ними – работницы кухни и привратники. От одних пахнет жаром и чем-то сладким, от вторых – морозом и солью. Замечательное сочетание, только эмаль на зубах ноет. Еще санитары, еще пациенты, эта девочка с нервным срывом, Инга, снова санитары, опять следователь.
