Я поверил.
Убитый оказался молодым мужчиной – карма все-таки существовала, потому что он был одним из мерзавцев Ксении. Тело нашли во дворе дома, у убитого было неожиданно безмятежное лицо. Неожиданно – потому что в спину ему был вогнаны топор и три кухонных ножа.
– Похоже на убийство на почве ненависти, – уверенно сказал местный сержант. Я не был уверен, что это подходит, поэтому указал на несколько других вариантов.
Тело отправилось в морг, показания свидетелей – все соседи отсутствовали в момент убийства – отправились в отделение, сержант отправился в паб – сплетничать с местными, а я – в свою комнату. Только для вида, конечно. Я вытащил нужную половицу, опустил микрофон, воткнул наушник в ухо и начал слушать. Сплетни были скучными и даже убийство их не слишком оживило. Хотелось бы мне кого-то, кто смеялся бы моим шуткам. Хотелось бы мне Ксению. Я снова порассматривал ее инстаграм, несколько раз попытался сочинить достойное сообщение, но так ничего и не отправил, и через несколько часов, когда все в пабе разошлись по домам, я тоже улегся спать.
Наутро я пролистал новости – контекстная реклама везде была забита промо местного таинственного и обожаемого диджея, который выступал сегодня вечером в соседнем городе. Я не любил спонтанные поступки, но здесь отчего-то решился, забронировал столик в клубе, скоро собрался, позавтракал и поторопился в лечебницу, чтобы уговорить Ксению провести со мной вечер. Погода сегодня была приятнее, чем в последнее время, снег перестал, было солнечно, морозно. Во дворе лечебницы бродили пациенты – все выглядели хорошо, кроме Инги, о которой я, признаться, совершенно позабыл, и сухонькой старушки с огненно-рыжими волосами.
– Мне нужно кое-что уточнить в показаниях, – сказал я санитару.
Он понимающе кивнул, спросил, хочу ли я еще раз осмотреть тело – вау, про тело тоже из головы вылетело, я ответил, что все нужное увидел вчера, и пошел внутрь. Если вчера, чтобы бороться с предубеждениями не нужно было даже стараться, то сегодня это оказалось сложно. Меня встретило пустое здание, в котором грохотала, настолько громко, что моментально вздрогнули внутренние органы, заболели барабанные перепонки – The show must go on. Я зажал уши, пошел в сторону лестницы, поднялся на третий этаж – музыка не стала тише ни на лестнице, ни наверху. Я постучал в нужную дверь – не был уверен, что раздался хоть какой-то звук, а если и раздался, что кто-то сумеет его расслышать.
