Детектив постучал по косяку распахнутой настежь двери:
– Вызывали?
Ломбарда оторвался от бумаг, неловко поерзал в кресле, разминая затекшие конечности, и похрустел артритными суставами. Поднял взгляд на вошедшую парочку:
– Заходи, Гор, не стесняйся, и ты, Сефирот, хотя не уверен, нужно ли тебе мое дозволение.
Сефирот воспрял духом:
– Благодарю, кратистос! – он принялся весело нарезать круги по кабинету Ломбарды, уподобляясь довольной собачонке.
– Не мельтеши, – буркнул Штейн, недовольно зыркнув на Сефирота, и постучал пальцем по кресту на шее. – Место!
У Ломбарды глаза на лоб полезли от подобного богохульства:
– Гор, да разве ж можно так с посланником Паргелиона?
Сефирот тоненько захихикал:
– Никаких проблем, капитан! У нас с детективом Штейном особые отношения, – он подмигнул теребившему лацканы пиджака грехоборцу, состроившему кислую мину. – Верно, феофил?
– Изыди! – голограмма схлопнулась и исчезла в латунном кресте.
Ломбарда покачал головой:
– Завязывал бы ты с этими выходками.
Штейн развалился в кресле напротив капитана и закурил, раздражающе пощелкивая костяшками пальцев:
– А чего ты еще ждал от неправедника? Думаешь, я хотел становиться таким? – он потрепал себя по седым космам, собранным в хвост на затылке, посмотрел на руку с кожей цвета пепла от тлеющей в пальцах сигареты и наконец снял очки, открывая мертвенно-бледные водянистые рыбьи глаза. – Истерзанный разум в неувядающем теле. Не об этом молил я в окопах долбаного Спасителя. Не о бессмертии, не об утрате памяти, не о соглядатае ангелов. Блядь, я даже не помню, какой была моя семья. Помню, что любил. Не помню – кого.
– Я знаю.
– Медленно и неотвратимо забывая собственное прошлое и теряя себя, остается лишь жить сегодняшним днем под колпаком мертвого неба. Трудно при таком раскладе не стать мизантропом и соблюдать заскорузлые обряды.
– Проще говоря, ты бываешь невыносимым засранцем. Коллеги жалуются на твое поведение.
– Пусть лучше займутся своей работой.
– Некоторые грозятся настрочить донос в Инквизиторий.
– Всегда мечтал понаблюдать воочию за работай извращенцев, финансируемых из муниципального бюджета.
– Гор, я не могу вечно прикрывать твою задницу, даже несмотря на очевидные заслуги. Прекращай дурить. Ты мне нужен. Твой опыт и твои навыки. Не впадай в нигилизм. Можем увеличить пайку ихора, если есть подозрение на прогрессирующий распад личности. Давненько мы с тобой по душам не болтали, а вот теперь вижу, что зря.
