– Интересный Синод избрал путь, – невзначай бросил Штейн.
Ломбарда внимательно посмотрел на него:
– Думаю, не стоит уточнять, что про участие клириков Вышеграда в данном инциденте мы не будем распространяться за пределами этой комнаты?
– Естественно. Иначе вся кровь и желчь пролились напрасно. Виновен безумный манкурт-пустышка. Точка!
– Все так.
– Надеюсь, когда я обращусь пустышкой, кто-то из вас окажется рядом.
– Не сгущай краски. Мы делаем благое дело!
– Но какова цена… – прошептал Баррет, глядя на руки, измазанные по локоть в желчи.
– Не больше необходимой! – отрезал капитан, а потом, смягчившись, добавил: – И еще одно. Поздравляю с повышением, детектив Баррет!
– Спасибо, – с трудом выдавил из себя молодой грехоборец.
Ломбарда чертыхнулся:
– Штейн, я думал, что юноша заразит тебя своим энтузиазмом, а ты столкнул его в оголтелый пессимизм.
Манкурт пожал плечами. Сефирот же неожиданно рассмеялся заливисто и непринужденно, по-детски:
– Смотрю я на вас и понимаю: смешные вы – люди! Дай вам Бога, и вы изобретете свою бюрократическую религию, понаставите храмов и выстроитесь в очередь на поклон космосу с проблемами насущными, сугубо мелочными, которые бесконечность даже близко не способна уразуметь и воспринять. Муравьишки, возлагающие дары льву – царю зверей. До чего же забавные! Дай вам Спасителя, и вы понаделаете идолов, чтобы продавать втридорога, наживаясь на вере простаков, отдающих последний грошик за гипотетическое очищение от налета вашей генетической звериной природы. Средневековые аристократы, умащенные, дабы перебить вонь нечестивых тел и дел своих. До чего же ушленькие! Дай вам заповеди, и вы установите законы, запреты и наказания, преумножая власть властолюбцев. Из духовного и вечного вы строите практичное и сиюминутное. Вы таращитесь в космос, но видите лишь пустоту. Таков ваш рок! Чада, ограниченные своим малым ростом. Младенцы, пытающиеся осознать родителей своих. Сколько уж минуло лет, а вы все так же копошитесь в навозной куче, будто жуки какие. Но истину глаголю вам – день покаяния уж близок!
Ангел-хранитель исчез в вспышке света. Крест призыва привычно нагрелся на груди Штейна.
Детектив хмыкнул:
– Обосрали – обтекай! Это что-то новенькое в его исполнении. Похоже, мой малец развивается. Нужно будет понаблюдать за ним.
Он подмигнул Ломбарде, махнув на прощанье рукой:
– Завтра увидимся!
Время было позднее, а до дома путь предстоял неблизкий. Следовало поторопиться. Его по-прежнему ждали бутылка и родная привычная пустота.
