В процедурной, единой на два поста, обе ночные медсёстры в спешке доделывали уколы и брали анализы крови из вены. Точнее, медсестёр ни одной не было. На первом посту вчера дежурила Света Изосимова, 17-летняя студентка медучилища, а на втором – вообще мужик, студент 6-го курса мединститута Антон Булгаков.
Света, худенькое создание в просторном грязном халате, с сосредоточенным и простеньким личиком, только называлась медсестрой, поскольку училась ещё на втором курсе училища, и никак не могла иметь необходимых среднему медработнику теоретических знаний и практических навыков. Она была оформлена ночной санитаркой, да и то с нарушением КЗоТа, поскольку была несовершеннолетней и не имела права работать ночами вообще. Однако работала. Администрация больницы из-за остро-хронической нехватки доврачебного персонала шла на всё, чтобы «заткнуть дырку». Света работала на посту уже третий месяц, ещё с лета. Работала не очень хорошо, даже «отвыратытельно», как в сердцах говорил зав.отделением, под личную ответственность которого Изосимова и работала, но увы, никаких других желающих «вкалывать за копейки» не находилось.
Антон, представительный 23-летний юноша в очках «-3» и со вьющимися чёрными волосами, являл собою иную крайность. Медсестрой, точнее, медбратом, он работал в этом отделении третий год, с начала четвёртого курса, когда студентам мединститута разрешено выполнять обязанности фельдшера. Булгаков собирался стать хирургом, и в настоящее время проходил субординатуру в этой же клинике в группе доцента Самарцева. До диплома ему оставалось чуть больше полугода.
Медбратом же он работал по ночам потому, что не хотел обременять родителей лишними расходами на своё содержание. Зарплата у медсестёр хирургии была ерундовая, всего 80 рублей в месяц, но совокупно со стипендией (45 рублей) выходило неплохо. Став врачом, он начал бы с начальной ставки врача-интерна в 110 рублей. Так что особо торопиться заканчивать институт существенного материального стимула у него не было. Его работой Гаприндашвили был очень доволен.
– Зачем хочешь хирургом стать? – спрашивал он иногда. – Работы много, овэтствэнность огромная, платят с гулкин нос, – перечислял он. – Потом, закончишь, гыде работать собираешься? В земстве каком- нибудь, в амбаре при свэчах опэрировать? Сопыёшься…
– А к вам если, Гиви Георгиевич? Вы ж меня давно знаете, сколько раз я вам ассистировал. Есть же в отделении свободные ставки? – нажимал Антон.
