Аркадий Маркович снова вздохнул. Видимо, он сильно переживал этот эпизод со своим студентом. Но Антон, вместо того, чтобы самому начать переживать, попытался вдруг возразить.
– Я что-то не очень пойму, в чём тут дело, – глядя исподлобья, произнёс он. – В чём конкретно я виноват? Если я в чём-то таком идеалист и чего-то там не понимаю, то это мои проблемы. А конкретно…
Аркадий Маркович несколько раз снял и одел колпачок ручки. Ручка была хорошая, с золотым пером.
– До чего же с вами трудно! Хорошо, Булгаков, давайте конкретно. Вы находитесь в клинике. Здесь работают врачи. Отношения между ними порой непростые, и обсуждать их с вами, пока вы не получили диплом и сами не стали врачами, я, естественно, не могу. В коллективе достаточно сложностей, как и везде, где работают люди. Ваша задача – в своём рвении овладеть азами хирургии быть просто тенями, призраками, зрителями, но не в коем случае не участниками событий! И ни в коем случае не вмешиваться в отношения между врачами, не провоцировать конфликты своим присутствием!
– Я ничего не провоцировал…
– Он вообще молчал, – внезапно вступился Агеев. – Все видели.
– Вас, Агеев, пока никто не спрашивает. Нет, Булгаков, конфликт именно вы спровоцировали, – не дал себя сбить Самарцев. – Есть чёткий порядок. Есть установившаяся иерархия. Ваше поведение в народе называют «поперёк батьки в пекло»…
– Так что мне, уйти, что ли, нужно было?
– Именно так! – Самарцев бросил ручку, вскочил и снова заходил по кабинету. – В данном случае нужно было не уходить, а перейти на место второго ассистента, проявив элементарное уважение и благоразумие! А вы что делаете? В своём стремлении «технарить», набить себе руку, вы идёте по головам, не считаясь с окружающими! Такие горе-хирурги нам не нужны. К тому же вы ещё не имеете формального права участвовать в операциях, не являясь ни юридическим, ни должностным лицом. А за все ваши подвиги отвечаю я, как преподаватель. Хирургия не терпит мальчишества! Запомните это. Ужасно всё это. Ужасно.
И преподаватель, и группа немного помолчали.
– Ладно. На этом закончим сегодняшнее занятие, – объявил доцент. – Надеюсь, что случай был достаточно поучительный, и вы все сделаете для себя выводы. Хочется верить, что за оставшееся время до конца вашего обучения мне не придётся больше краснеть ни за кого из вас. Можете расходиться. Булгаков, останьтесь ещё на две минуты…
Группа тихонько покинула кабинет, оставив студента и преподавателя одних. Антон продолжал сидеть нахохлившись, Самарцев смотрел в окно, заложив руки за спину. Расстояние между ними было максимально возможным. Даже постороннему наблюдателю ясно стало бы, что сцена состаивается принципиальная, что происходит крупный разговор, из тех, что так любят современные кинорежиссёры, воспевающие людей труда и их непростые взаимоотношения.
