– Да кому надобно вашу толстуху менять? – с насмешкой проговорила Верочка. – Таких в каждом двое по две!
– Замолчи, дура. – Перебила ее Катька. – Полина Афанасьевна, можно нам к ней?
Но не успела Полина рта раскрыть, Аленка сама уже из ворот пошла. Гордая, красивая. Ясными глазами только и сверкает. Коса через плече у самого бедра Аленкиного летной перевязана.
– Пришла. – Сказала Аленка, глядя на притихшую Верочку. – Сама-то там была, куда меня посылала? Ой и насмотрелась же я!
Верочка зашла за спину не выпускавшей ее руки Катьки.
– Аленка, она извиниться пришла. – Вступилась та.
– Поздно. – Аленка смотрела сквозь Катьку. – Была я в темноте. Сначала одна одинешенька. Потом темнота зашевелилась и вышла из нее женщина крохотная. Вся в лохмотьях, не чесана, не мыта. Говорит: Пойдем за мной, мне тебя Верочка подарила. Что ж, пошла я за ней. А она чуть шаг, то рассыплется в прах, второй – оборачивается скользкой тварью и вокруг ног вертится, ступить не дает.
Так вот и шли мы с ней, пока к двери не подошли. Дверь гадкая. Одну ее в темноте кое как и разглядела. Из живых переплетенных тел та дверь. Рука одна из узора выглядывает. Старушонка за ту руку потянула, отворилась дверь. Вошла я за ней в сени. Красным красно вокруг и стены будто дышат. То вогнутся все разом то внутрь, то вмиг выгнуться обратной дугой. Дурнота меня обволокла. Упала я на пол. А он мокрый весь, шершавый. Бугорки на нем гак живые – шевелятся. Как бы худо не было, а стоять все лучше оказалось. Вскочила я с полу. Старуха лохматая мне тут же гребень в руку сунула. На, мол, чеши патлы мои. Делать нечего – наклонилась я к голове старушечьей и принялась исполнять ее наказ. Чешу, гребень путается в седой пакле, да по зубчику теряет.
– Раз, два, три, четыре… – бормотала себе под нос хозяюшка. – Сколько зубчиков сломаешь, столько косточек отдашь.
Когда последний зубчик отломился, обернулась ко мне старуха и говорит:
Все, Аленка, моя ты теперь целиком. Но и подруженька твоя в стороне не останется. Будете вместе мне тут прислуживать, полы начищать, да расчесывать меня.
– А долго ли бабушка мне у тебя служить? – спросила я.
– Долго, девочка, долго. Здесь времени нет, потому и Смерти тоже. А теперь иди, да помощницу мне новую приведи.
Так что Верочка, идем. Я тут по твою душу. – Сказала так Аленка, да глазами сверкнула.
Катька не успела даже за оберег схватиться, как Аленка исчезла. На ее месте у частокола маленькая тряпичная куколка оказалась с ясными глазами-бусинками.