Чтобы вовремя отвалить.
То есть осознать, когда наступил момент, что уже пора.
Секретарша – милейшая особа, между прочим – подтвердила, что да! Непременно. И снабдила комментарием: потому как я в настоящее время – генератор всех ее проблем и, одновременно – постоянное динамо.
Я не обиделся. Нормальный мужик ведь, а не анахорет какой-нибудь.
– Не стоит, – думаю, – набивать разными комплексами свой мозг. Там сейчас и так почти как у Вини Пуха.
Согласился отправиться в отпуск. Лукаво не мудрствовал. Знакомый доктор определил у меня нечто среднее между фуникулером и контрабасом. И выписал санаторий на две недели.
Я обозначил диагноз как фарингит на нервной почве. Смирился. Поехал. По деньгам выходило, как в Турцию на целый месяц, то есть получался не один отпуск, а как бы два.
Встретили радушно. Выделили номер с видом на залив. Ностальгическое такое помещение. Все в нем было со времен расцвета соцреализма. Разве что телевизор купили новый и в санузле вроде бы евроремонт. В атмосфере сдержанной роскоши коридора имелась даже вода с кулером и столбом одноразовых стаканов. Уютно, короче.
Обустроился я. Взял маркер. Написал на двери крупными буквами: "Прострация – заходите". Так чтоб вообще никто не мелькал. И двое суток отторгал действительность.
Потом ко мне прибился дух Мормона. Я выбрался из номера. Накупил в ближайшем киоске листов, карандашей и книжку раскрасок. Отдался творчеству.
С середины прошлого века у читающей публики бытует мнение, что достаточно запереться где-нибудь и настрочить нечто сакраментальное – сразу явится Маргарита. С огненной челкой и массой нежности. Романтично. Сил нет.
Я увлекся. Корпел весь день. Выходило так себе – без драматизма. Заскучал. Настрочил историю "Про командировку". Припомнил, как ее героиня просочилась потом в мое сердце, используя косметику и другие женские артефакты. Я и сам просачивался в нее некоторое время. Она соглашалась. Покорно. Жеманно. Волнующе.
Потом перелистал в памяти, чем все закончилось. Размечтался и расстроился одновременно. Так и остался – вырванным из контекста и прочих смысловых реконструкций. С оттенком индифферентности.
То есть поначалу продолжал выносить себе мозг – не хуже чем на работе.
Время шло. Которое лечит.
В один из дней в комнате появилась девушка-медработник в голубом
халатике. Из-под шапочки выбивалось несколько прядей пламенно-рыжих
волос.
Улыбнулась мне. Осмотрелась. Увидела на столе стопку бумаги
