В часть двигались пешим строем. Никогда не думал, что можно хромать на две ноги одновременно.
Второй сон – богатырский – сморил на матче. Бились в футбол с курсантами. Хотели блеснуть. Я стоял на воротах. Умудрился закемарить, не смыкая глаз. Впрочем, играл не хуже многих – когда мяч попадал в цель, то есть в меня – отбивал его непременно. Но голов нам все равно набили.
Наш комвзвода – свой же парень – вынес порицание. Калечить не стал. Перевел в нападение.
Тогда же я вник в смысл слова "глиссада". После того, как шарахнул по мячу. И именно на ней (глиссаде) оказался велосипед с женой нашего комполка. Тетку снесло с колес в ближайший лазарет. А муж ее положил на меня глаз. В том смысле, что назначил ВРИО Начбани. До сих пор не могу понять: из мести или в благодарность.
На завтра была война. То есть учения. То есть мы полетели.
На всех в кабине места не хватило. Меня в трюм отправили – в виде десанта. Наш борт пристроился в хвост ведущему, набрал семь тысяч. Лег на курс.
От спутной струи самолет покачивало. Так чуть-чуть. Я вот даже ходить мог. Если на четвереньках. Осмотрелся, обжился чуток. И сам себя складировал в стопке матрацев. Три снизу, два сверху – весь командировочный запас экипажа. Там еще волейбольный мяч прилагался. Но я оставил его на потом. Парашют отцепил, чтоб ворочаться не мешал.
Уснул, понятное дело.
Часа через три полк вышел на цель. Самолеты снизились до двух сотен метров, сбавили ход, распушили закрылки. Раскрыли рампы. Будто взапрвду десантируют. Тут и звук пошел.
Сирена взревела. Пора, мол, ребята.
А я в трюме – как бы десант.
Проснуться не смог, но вскочил. В виде зомби.
Вокруг черт знает что: пещера; темно; двигатели воют, сирена визжит. И свет в конце тоннеля. Рванул туда, словно в рай.
Спасибо борттехнику и штатному расписанию. Парню по службе положено в трюме сидеть. Рампу открывать, закрывать. И вообще за десантом присматривать.
Ох, и крыл лейтенант! Уши заворачивались! Силой слова меня ужержал. Не дал к хвосту приблизиться и с борта выпасть. Повезло мне. Не совершил трагический полет.
Вернулись все.
Экипаж происшествие переварил, помолчал угрюмо. Бить не стал. Так, пнули пару раз – для профилактики.
Говорят: "В баню тебя послали?! Вот и дуй туда на хрен!" И много еще разных идиоматических выражений по поводу того, чтоб молчал в тряпочку. Не дай бог до начальства дойдет!
Так что прибыл я на следующее утро принимать обязанности: ключи и пару узбеков, в качестве истопников. То, что узбеки по-русски ни гу-гу и бани до того в глаза не видели, как бы само собой разумелось. Еще они умели петь свои узбекские песни, курить анашу и растворяться в пространстве. Курнут пару раз и растворяются. Проспал момент – сам печь топи и полы мой. А что делать, если у тебя в подручных пара джинов?!
