Сашка обрадовался. Даже очень. Все-таки от геморроя избавился. Даже от двух. А это тебе не хухры-мухры.
ПРО СЮРПРИЗ.
Мой друг Мищка продает морги для медицинских центров. Но в остальном парень вполне нормальный. Так что если его и считать маргиналом, то точно через букву "о".
Вот я – совсем другое дело.
Не то, что б было первое апреля. Но приближалось. Позвонил Мишка и обещал зайти в гости с сюрпризом.
Я, конечно же, решил не ударить в грязь лицом и подготовился основательно: выкрутил все лампочки в подъезде. Закупил в магазине приколов череп с красноватой подсветкой и упаковку резиновых кишок. Выставил покупки на тумбочке у входа. А сам нацепил на голову капроновый чулок и пристроил в него на место глаз два апельсина, предварительно выкрасив их фосфорической краской. Когда раздался звонок, подкрался к двери, поправил экипировку. Приоткрыл.
– Позволь представить тебе… – услышал Мишкин голос и проговорил заученно-замогильным басом:
– Вход в преисподнюю открыт. Ваша очередь…
Следующим в мизансцене был легкий всхлип и звук, как будто на лестнице случайно уронили мешок с картошкой.
Из-за апельсинов не видно было не хрена. Я завозился, стягивая с головы свою амуницию. А когда у меня это получилось, увидел Мишку, сосредоточенно приводящим в чувство хорошенькую девочку в светлом пальто.
– Хотел познакомить новую пассию с ученым другом, – произнес тот, закончив пыхтеть и материться. – Произвести впечатление.
– Что ж, – отметил я, помогая заволочь тело внутрь квартиры. – По-моему удалось. Как считаешь?
Весь последующий вечер дева пролежала на тахте с компрессом на голове, грустно вздыхая и думая о том, что умных мужиков не бывает в принципе, а ей и вовсе попадаются стопроцентные идиоты.
ПРО ЗМЕЮ С ЧЕРЕПОМ И ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ.
Большинство людей в родительский дом приносят аисты. Меня же доставил дятел. Об этом мне мать однажды проговорилась. Не знаю, откуда она взяла. Но ей видней. Должно быть, такой подход разъясняет многие вопросы в моем воспитании.
В километре от гарнизонного городка, где текло мое детство, был овраг, тянущийся до самого горизонта. Пологие края его густо заросли травой и кустами. Ничего необычного с виду. Овраг как овраг – противотанковый ров времен последней войны. Рядом убогий столп с надписью о жертвах оккупации. Терновник и акации кое-где по закрайкам. Мимо по шоссе катили машины. К горизонту уходили изумрудные поля озимых. Слева на взгорье ютилось крохотное сельское кладбище.
