– Ты меня хоть чуточку любишь?
Я накрыл ее руку своей ладонью.
– Обязательно.
– Ну и?…
– Все образуется.
Она удовлетворилась этим ответом.
По сути, я выработал эту линию поведения. И теперь говорю фразы и совершаю поступки, которые от меня ждут. Постоянно.
– Ты меня любишь? – спрашивает она меня.
Что должен я ей ответить?
Мы сами выстроили перегородку, которая пропускала слова, но не чувства.
Так и сидели – два товарища по несчастью.
Мы уже никогда не сможем избавиться от этого. Я знал.
Закончили ужин и вернулись домой. Она оставалась его хозяйкой. Впереди еще было так много дней и так мало шансов что-нибудь изменить.
Человек, переживший катастрофу, через малый срок снова начинает играть с детьми, поливать цветы, выгуливать собаку, смотреть программу новостей или говорить о футболе. В этом – правда жизни. Вечно печальны только глупцы.
ПРО ТО, КАК Я ЗАВОДИЛ СЕБЕ КОШКУ.
Женщины – суровый народ. И мыслей, пришедших им в голову, никогда не теряют. Иногда эти мысли курсируют в другие части их организма, но от этого становятся только увесистей – от внутренних соков.
Так что в тот благословенный Богом день, когда Сашкина жена решила, что ей нужна массажистка на дом, он понял – этого не избежать.
Но и Сашка – тоже не прост – сразу объявил наемного медработника ведьмой на выгуле и выклянчил себе кошку. Для компенсации порчи и прочих сглазов. Обязательно рыжую и беспородную. От корней.
А, поскольку парень он компанейский, и меня с собой потащил. Для обмена опытом.
Подумав немного, я согласился. Все-таки кошка лучше, чем пингвин.
Собрались мы. Поехали. Махнули на птичий рынок. Купили.
Про рынок я тоже не понял. Почему он птичий, если там, в основном, рыбок продают.
В продолжение этой мысли я предложил завести еще чижика и черепаху. Но идея моя была зарублена в корне – чтоб не нервировать рыжего зверя.
Котенок мне, надо думать, смышленый попался. Пару раз подрался сам с собой в зеркале. Потом понял, что его разводят, и стал обживаться. Признал туалет. Смахнул все мелкие предметы со всех горизонтальных поверхностей. И оборудовал себе нору в шкафу за одеялом.
Не то, чтобы он сидел там в этой норе. Скорее наоборот, падал время от времени на голову из-за одеяла с подходящего шкафа. То есть подходящим был я. Шкаф – платяным. А падал он, потому что изображал охотящуюся рысь домашнего применения.
В результате у меня выработалась масса полезных привычек. Как то: не класть ничего ценного ни на один стол; ни в коем случае не оставлять на виду рулон туалетной бумаги; ни в коем случае не забывать открытой дверь в комнату, где есть аквариум или канарейка, и тем более – не орать, если на тебя кто-то упал со шкафа. Последствия будут еще трагичней.
