Они ловили рыбу. Руками. По пояс в воде, напряжённо вглядываясь в речной омут. Имя Ставы произносили редко, словно не хотели накликать беду при его упоминании. Яжен всё чаще задавал вопросы, Раяр отвечал.
– Она беззащитна, когда чарует, в дни особые, в местах особых. Я рядом всегда. Важна она для Рода, беречь надо. Клятвой скреплён, как верёвкой с ней связан.
Со всей своей серьезностью, в обещании Раяр видел не обузу, а дополнительное обязательство перед Родом.
– И давно так? – Яжен примерял на себя, сколько бы продержался с такой клятвой.
– Моложе тебя был…
– А семья?
– Есть у меня семья. Жена Млава, дочь. Вернёмся, прошу в гости.
Возвращались с хорошей добычей. У костра сидела Става. Её трясло. Раяр бросил рыбу и рванулся к девушке, накинул на неё шкуру, вложил в дрожащие руки деревянную чашу с горячим чаем. Но ничего не помогало. Странно, когда уходили на реку, была в порядке. Става безучастно смотрела перед собой, тряслась как осиновый лист и не отвечала на вопросы. Чашка выпала из непослушных рук. Раяр на руках унёс её в подобие шалаша, которое они соорудили из лапника. Девушка свернулась калачиком и закрыла глаза. Маленькая, худенькая, вместе с тем, ещё и захворавшая, Става вызывала жалость и тревогу.
Раяр намочил тряпицу и приложил ко лбу. Он заботился о ней, как родная мать о малом ребёнке. Яжен хмуро чистил рыбу.
Вскоре Става пришла в себя. Облизнув сухие потрескавшиеся губы, она шепотом попросила достать амулет, собранный Ефсеем, и жестом наказала надеть его. Раяр нехотя повиновался.
– Тебе нужнее, – была её последняя фраза перед тем, как вновь впасть в забытьё. Раяр угрюмо вышел из-под навеса, присел к костру, безучастно начал грызть протянутую Яженом рыбу.
– Плохое тут место, – пробормотал он. – Уйти бы поскорее. Да ещё силы не все вернула после битвы. Осторожнее надо быть, – объяснил юноше происходящее, задумчиво потирая руками висящий на шее оберег.
Яжен мало был в храме. Его призвали из селения в помощь для защиты. И почти сразу Велияр направил к Раяру, а с утра в путь. Он и узнать никого и ничего толком не успел. Потому и вопросов много было и недопонимания. О храмовых он слышал, но близко общаться не приходилось. Селяне уважали их, побаивались, как тех, кого сложно понять. Кроме Велияра. Старец был мудр, прост и справедлив. Его любили, его спрашивали, ему помогали, если в том была нужда.
Во сне Яжен видел дом. Мать, отца, сестру. Они с селянами праздновали Купалу. Девушки наплели венков… Костёр. Горел яркий костёр и вокруг стоял хоровод. Звучала песня. Яжен не мог чётко разобрать слов, но он и так знал её на память.
