Голодный, уставший, но так и не пришедший ни к какому решению, я вернулся домой. Варивший на кухне магазинные пельмени Николай справился о моем самочувствии и предложил поужинать вместе с ним. Получив утвердительный ответ, он поставил на стол еще одну пустую тарелку под свое коронное блюдо, а я тем временем разлил по стаканам оставшийся самогон. Однако мой приятель, недоверчиво взглянув на мутноватую жидкость и вдохнув пару раз ее аромат, наотрез отказался вливать ее в себя, чем совсем меня не расстроил. Скорее наоборот, потому как сразу после своего опрокинутого стакана, я без размышлений опорожнил и его, надеясь заново испытать кристальную ясность сознания, начинающую мало-помалу тускнеть.
Вскоре Николай пододвинул ко мне тарелку с исходящими душистым паром пельменями, и я только успел поддеть вилкой самый разваренный из них, как взорвавшийся во мне вулкан энергий творения стал возвращать понимание сути всего и вся, не оставляя место сомнениям. Положив вилку с насаженным пельменем в тарелку, я встал из-за стола и, не обращая внимания на Колины недоуменные вопросы, направился на балкон. Вдохнув кишащий стрижами теплый воздух, я обозрел вечернюю улицу, словно свои ушедшие с молотка владения. Глядя с высоты, они казались почти идеальными, созданными божественной волей для своего развлечения на американских горках проживаемых событий, чувств и эмоций. Однако решение о переформатировании аттракциона с явным преобладанием леденящих кровь спусков в ущерб сулящим радость подъемам было окончательно принято. Потому я уверенно вскочил на перила балкона и спокойно уселся, свесив ноги над бездной. В ту же минуту крепкие руки схватили меня за плечи и с силой потянули назад. Грохнувшись спиной на балконный пол, я увидел прямо над собой испуганную физиономию моего приятеля, который отдуваясь и пыхтя, принялся втаскивать меня в комнату. Я вдруг живо представил то, как обращались со своим творцом миражи иллюзорного мира сегодняшним днем и меня разразил дикий смех. Сквозь него я пытался объяснить встревоженному Николаю подлинной смысл придуманной мной, как божеством, игры и его призрачную роль в ней, но, похоже, тщетно. По-другому и быть не могло – ожидать понимания от призрака с четко прописанным стереотипом мышления было бы глупо. В свою очередь сам Коля настаивал на том, что мне следует срочно умыться холодной водой, а лучше принять контрастный душ. Когда, в конце концов, я нехотя согласился и, войдя в ванную комнату, взглянул на свой аватар в зеркале над раковиной, приятель закрыл за мной дверь на защелку и подпер снаружи ее стулом или шваброй. Сказать правду, я поначалу даже обрадовался такому повороту, ведь к финалу игры так и не успел пройти через маломальский опыт заточения, хотя тюрьма по мне плакала давно. Войдя в роль узника, я, пока не надоело, сидел на полу, но вскоре от избытка эмоций стал колошматить в дверь, угрожая затопить соседей снизу, если сию же секунду не обрету свободу, однако не удосужился никакой ответной реакции. Отчаявшись выбраться, я уже стал приводить угрозу потопа в исполнение, как в ванную комнату ворвались двое полицейских, и, поработав дубинками, сковали меня наручниками за спиной. Через минуту смотря сквозь решетку патрульной машины на убегающий свет фонарей, я готовился в полной мере насладиться самой экстремальной зоной в моем парке аттракционов, однако вместо сизо был доставлен сюда и влился в вашу дружную компанию.
