–А как же иначе? – весь встрепенулся на кресле "блюдитель чистоты веры", поморщившись от раздражения возникшего в результате резкого движения, провещал, – ИСТИННАЯ ДОЧЬ католической церкви, оторванная от груди своей матери произволом светских властей! Мученница, чья судьба, так удивительно напоминает судьбу Святой Агаты! До сих пор находящаяся в плену у своего мучителя! – бросил яростно-ненавидящий взгляд на, пристально разглядывающего его, Александра, – оторванная от своей семьи! Насильно исторгнутая из лона ЕДИНСТВЕННО ИСТИННОЙ…
–Ну всё! Достал! – кряхтя поднялся с низкой скамеечки иеромонах. Встав и неслышно-быстро, как тень, оказавшись у кресла ошеломлённо привставшего кардинала, прорек, – ты, КРЫСА Ватиканская, можешь кому угодно "мозги пудрить", но не мне, я всю жизнь монах, с детства, так что, давай начистоту…
–Уу-уберите, уберите от меня этого схизматика!!! – весь дрожа от ужаса, попытался встать с кресла "убеждённый католик".
–Сидеть! – коротко скомандовал православный, наступив ногой на край кардинальской сутаны и толкнув "визави" обратно в кресло, – не советую! – резко остановил взглядом, двинувшихся было на выручку, швейцарцев.
–Почему?! Почему вы ему позволяете?! – отчаянно возопил "папский посланник", обращаясь к, с интересом наблюдающим за происходящим, Герману.
–А как по-другому? – удивлённо-иронично приподнял эполеты полковник, – ОН же представитель ВЫСШЕЙ ВЛАСТИ! Так ведь? Именно на этом основана ВАША доктрина? И не крутите так головой, эти ребятки, из папской гвардии, ничем Вам не помогут. Они опытные вояки и понимают, что шансов у них ноль целых, ноль десятых. Так что…
–Так что, – продолжил за, с готовностью умолкнувшим духовным чадом, полковой священник, – давай, "колись", рассказывай как в этом деле замешаны деньги! И не надо на меня, так, "глазки тараканить"! Это ж и "козе понятно", что тебе, до СПАСЕНИЯ ЕЁ ДУШИ, – ткнул большим пальцем через плечо, на, мраморно онемевшую, Монику, – как до Луны!
–Т-три м-месяца н-назад, – начал запинаясь кардинал, оправлясь холёными ручками, как оскорблённая непристойностью римская матрона, – ушла, к Господу, вдова Пьетро Гримальди, урождённая Вероника Сан-Хуан-де-Эстебан…
–Тётушка умерла, – Моника всхлипнув ткнулась в плечо, присевшего перед ней на корточки, любимого мужчины, – о, Господи, да когда ж это закончится? Я так надеялась на её помощь…
–Ну и? – подтолкнул, "застрявшее" было, повествование батюшка.
–Она единственная наследница, – плотоядно сглотнув слюну, мотнул головой, в сторону Моники, кардинал.
