Староста организовал мужиков, что в здравии были, решили из срубов церквушку поставить, может господь да снизойдет, избавит от хвори. Да и деревня селом станет. Только не успели достроить. Мало кого из крепких и молодых на ногах осталось. Слегли все. Схоронил старик и сына старшего, болячка добила раненного. След за ним и внучку младшую. Только они с бабкой остались, да внучка старшая. Молился он за них крепко. Судьбу клял, что хворь проклятая лучше б его старика взяла, пожил уже. Молодых жалко, сколько еще пользы родной земле принесли бы.
Однажды в деревню забрел какой-то отшельник. В серой длинной рясе. С длинной седой бородой. Но на священника он не походил. Ни крестов, ни книг священных в обозе. Трубку покуривал.
Надо сказать, староста, да кто деревенский на ногах были за сумасшедшего его приняли. Ведь все, кто в здравом уме три этих проклятых деревни за семь вёрст объезжают. «Не местный поди», подумал староста. Пошел встретить, да предупредить.
Путник сказал, что хвори той не боится. А приехал он потому, что дело есть к селянам. Помочь он может. Якобы целитель да знахарь. Ведомо ему, что за болячка людей косит, и как побороть проклятую. Но сказал, что цена его велика и необычна. О ней он потом расскажет. Сейчас нужен лишь доброволец, кто заплатить возьмется.
Стоит ли удивляться, что наш многоуважаемый староста и рта никому раскрыть не дал? Он в ответе за деревню. Ему и услугу закрывать. На этом точку поставил. Спорить никто не стал, лишь в мыслях очередной раз помолились за него, да Бога поблагодарили, что власть им послал справедливую.
Отшельник не стал медлить, в эту же ночь прошел по местному кладбищу, что там делал – никто не знал, лишь видели, как бродит средь могил. Потом в лес ушел и вернулся под утро. Выспался. К обеду начал по домам ходить, какие-то заговоры читал, да мазь с отваром людям давал. Научал что со снадобьями теми делать.
Велика радость села была, когда от хвори той более никто не умер. А через неделю уже и поправляться начали. Велико было и горе старика-старосты, когда узнал он, какую цену ему платить предстояло.
Обманут страшно был староста. Поведал ему старый отшельник, что за силу свою и колдовство черное перед самим сатаной в ответе. И вот уж близок час, когда нечистый за душой его явится. Да сам, лично. Так велик и страшен долг колдуна. Староста поверить не мог, а оставшиеся волосы на лысой голове стали подниматься дыбом от ужаса, когда услышал, что колдун знает, как спастись – взамен его душонки могут принять столь же чистую и праведную душу, на сколько грязна и черна его. Вот какую плату староста заплатит за спасение деревни – свою душу.
