– Тим! – вдруг раздался в ночи глухой замогильный голос.
Генри Стюарту пришлось сделать в рассказе небольшую паузу, так как после его последней фразы, причём сказанной особенно резко и громко, несколько девочек даже взвизгнули от неожиданности. Дождавшись, когда все успокоятся и вокруг костра снова станет тихо, он продолжил:
– Тим, это я – твой брат Том!
Мальчику показалось, что он сейчас от страха упадёт в обморок. Его ноги как будто вросли в пол, и он не мог сдвинуться с места. Старое бабушкино зеркало находилось буквально в метре от него, и этот глухой, но явно детский голос доносился оттуда. Но стоило только Тиму уловить боковым зрением какое-то шевеление в этом зеркале, как он тут же сорвался с места, вмиг влетел по лестнице на второй этаж, закрылся в комнате и нырнул с головой под одеяло. Так он и провёл остаток ночи, трясясь от страха и прислушиваясь к ночным звукам. Только до самого рассвета всё было спокойно.
– В старом бабушкином зеркале живёт Том! – воскликнул он, когда утром дедушка зашёл в его комнату.
– С чего ты взял? – удивился тот.
И тогда Тим рассказал ему, что произошло с ним ночью.
– Ты всё это выдумал от страха, – махнув рукой, рассмеялся дедушка. – В твоём возрасте я тоже боялся темноты.
И сколько бы мальчик ни пытался убедить его в своей правоте, ему это так и не удалось.
Целый день он просидел в комнате, а когда всё-таки нужно было спуститься вниз, пулей проскакивал мимо зеркала, ещё и зажмурившись при этом. И он с ужасом ждал приближения ночи, так как был уверен, что вчерашний кошмар повторится. Зачем-то он понадобился своему умершему брату, и теперь тот от него не отстанет.
Несмотря на желание Тима, чтобы день длился круглые сутки, ночь всё-таки наступила. Дедушка пожелал ему спокойной ночи и отправился спать, а мальчик забрался под одеяло, где и намеревался просидеть до самого утра. Но, видимо, сказались нервное напряжение и усталость, поскольку не прошло и получаса, как он погрузился в глубокий сон. Правда, на деле сон оказался не таким уж и глубоким. Глаза его моментально открылись, едва посреди ночи раздался всё тот же замогильный голос:
– Тим! Где ты, Тим?
«Мне это только снится», – прошептал перепуганный мальчик, хоть и знал, что это не так.
– Тим, мне холодно! Где ты, Тим?
До утра он больше не сомкнул глаз, боясь, что вот-вот дверь со скрипом откроется и в комнату войдёт его давным-давно умерший брат. Но тот ещё несколько раз позвал его своим глухим голосом, а когда начало светать, замолчал.
