Парень рос смышленым и трудолюбивым. Мать свою Лешка любил безумно, помогал ей во всем. Другие дети в войну играют, по деревьям лазают, а сын Алевтине и дров нарубит и воды натаскает. Пел он шибко хорошо, а когда выучился играть на гитаре, так от девок отбоя не стало. Его на все праздники даже в окрестные селенья приглашали. Алексей рано женился, говорят, на самой красивой девушке из соседней деревни. Жили они вместе с Алевтиной. Она сноху, как родную дочь полюбила. Да и сноха Галина, ее только мамулечкой называла, и во всем слушалась. Она была из большой семьи, видно обделенная материнским вниманием. А Алевтина ей все свои самые красивые платья отдала и самые лучшие куски всегда за столом совала. Невестка, то и полюбила свою, суровую с виду, свекровь от души, и всем только хорошее о ней говорила. А когда у Леши и Гали ребеночек появился, Алевтина во всем ей помогала и сноху свою всегда жалела. Малыш то у них больно хворый был, родился раньше срока и орал не переставая.
Алексей, слушая рассказ бабы Клавы, как будто ясно видел все, о чем она говорила. А пожилая женщина, продолжила дальше свое повествование: – Как-то раз Алевтину Петровну позвали помогать готовить на свадьбе, а Алексея пригласили играть. Отказать вроде неловко было. Здесь в деревне друг-другу подолгу кости перемывают. Жена то, Алексея с младенцем заковырялась, ей не до гулянок было совсем – поспать бы вволю. Галя сначала наотрез отказалась идти, а потом так сказала:
–
Вы идите, а я маленького уложу и на полчасика прибегу к вам. Вот Алеша с матерью и ушли. Дело-то зимой было, избу натопили жарко и печку заслонкой прикрыли, чтоб тепло сохранить. Лешкина жена ребеночка с собой на кровать положила да куклу ему дала, чтоб не плакал. Малыш ручонками кукле по лицу возил, лопотал чего-то и успокаивался. Потихоньку сноха тоже задремала. На праздник она так и не пришла. Когда ночью Алевтина с сыном домой вернулись, да внутрь вошли, так Алексей и завыл как дикий зверь: жена с ребеночком угорели. Они лежали на кровати, кукла между ними, а мать и ребятенок улыбались. Лешка тогда начал их на свежий воздух вытаскивать, да уж поздно было. Мужик очень уж любил жену свою. Он от горя даже головой о стену бился. Потом куклу в сарае закопал, чтоб ему о сыне не напоминала. Алевтинины уговоры на него не действовали. Сын словно с ума сошел, только о жене и сыне твердил. На похоронах, он супруге на гроб бросился и просил с собой забрать. Еле его мужики из могилы вытащили и держали втроем, пока землю сверху гроба насыпали. Еще с месяц Алексей каждый день на кладбище бегал и на могиле лежал, а на сороковой день пьяный пошел на могилу и видно заснул и замерз. А Алевтина, сама тогда, с температурой сорок лежала, простудилась сильно, вот и не заметила, что сын ночевать не пришел. Нашли Лешу деревенские только утром. Когда мать, еле встала и не дозвалась сына, она в ночной рубашке и валенках доковыляла до соседки, а та уже всех на ноги и подняла. Мужики, которые его нашли, говорили, что Алексей весь в инее обнимал могильный холмик и улыбался. Жуткое зрелище. У матери его тогда чуть руки-ноги не отнялись. Она аж почернела вся от горя. А летом в трубе воронье гнездо нашли. Это из-за него тяги-то не было. Пожилая женщина перелегла на другую сторону. Ей тяжело было рассказывать об этих событиях, потому что она очень жалела соседку и искренне сочувствовала ее горю.
