Александр I отвечал: «Я предлагаю одну армию для экспедиции в Индию, а другую с целью содействовать при овладении приморскими пунктами Малой Азии. В то же время я предписываю командирам Моего флота состоять в полном распоряжении Вашего Величества»>[54].
Увы, «лукавый византиец» нагло врал. Ему было плевать на интересы России. На союз с Наполеоном царь пошел вынужденно. И в 1808–1809 гг. Александра занимали лишь личные обиды, которые ему якобы нанес «враг рода человеческого», и мелкие делишки его родни в Германии.
Между тем Россия и Франция могли заставить все страны Европы жестко соблюдать континентальную блокаду и, захватив Гибралтар, закрыть таким образом путь англичанам на Средиземное море. Наконец, мобилизовав все французские, русские и испанские корабли и фрегаты, можно было методом беспощадной крейсерской войны парализовать британское судоходство. Дело обошлось бы и без десанта на острова. Пусть бы Наполеон получил всю Европу, а Александру дал Черноморские проливы и ряд островов в Архипелаге. Рано или поздно Наполеон бы умер, и его родня в любом случае не сумела бы сохранить власть над Европой. Началась бы новая серия войн за передел европейских границ. А Россия тем временем спокойно бы переваривала куски, отхваченные от Оттоманской империи. Но, увы, история не терпит сослагательного наклонения. И я это пишу, поскольку сейчас продажные историки вновь начинают курить фимиам «плешивому щеголю», «нечаянно пригретому славой».
Между тем «плешивый щеголь», подстрекаемый англичанами, всеми силами провоцировал войну с Францией. Официально царь поддерживал «континентальную блокаду», а сам поощрял ее нарушения. За всю навигацию 1808 года из тринадцати задержанных английских кораблей было выслано 8, конфискован одно судно и груз еще четырех кораблей.
«Продолжался перевод денег в Лондон. По сведениям Коммерц-коллегии, с момента разрыва до 15 мая 1808 г. туда было переведено капиталов на сумму 1 098 822 руб. 26 1/2 коп., причем этим занимались не только частные лица, но и правительство, что официально объяснялось необходимостью помощи оставшимся в Великобритании российским подданным. А.В. Предтеченский, однако, называл “…перевод в Англию денег и векселей… не чем иным, как расплатой за купленные у нее товары”. Е.В. Тарле также полагал: в эпоху континентальной блокады “…английские промышленники исправнейшим образом получали от своих континентальных контрагентов все, что те были им должны, до последнего шиллинга…” Да и жалобы Смирнова на постоянный недостаток средство свидетельствуют: эти деньги до бедствовавших в Великобритании россиян не дошли»
