Все птицы смотрели на нее, будто забыли. А они не должны были… Не должны.
Она взлетела – в синее, свободное небо. Там, за оградой ждал волк. Он увидел силуэт в облаках, усмехнулся
– И все-таки не волк ты, дикарка. Не одна из нас. Человеческое у тебя сердце.
Она оставила в живых людей – волку было не понять. Но она знала – от боли в сердце, они не смогут повторить тот выбор, они не смогут забыть щемящего неба.
Она летела – одна. И по щекам текли слезы. Она разрушила все, что могло им мешать, а уж кто полетит следом, сколько их – она не могла знать.
Пока ей вслед летела тишина…
Небо закрывали тучи, надо было опускаться на землю. Внизу, в разрывах облаков, среди холодных елей, бежал волк. За спиной была пустота, за спиной была тишина.
Надо спуститься, но тяжелые крылья неумолимо тянут вверх. Тянут прорваться сквозь тучи к свету, так высоко, как только хватит сил.
Она знала, что чем ближе к солнцу, чем выше – тем меньше сил дышать. Там свет – и пустота. Как в сердце.
Надо спуститься, Волче ждет… но она поднималась выше, рассекая облака, и через просвет на землю падали лучи уходящего солнца. Падали, и оседали теплом.
Рядом забили крылья… слишком слабые… слишком мягкие… она все равно обернулась в надежде. Но то была Сорока, что порой улетала от Диколесья далече.
– Ты почему одна летишь, Мать?
Сорока – птица резкая, но добрая. Она не стала дожидаться ответа, просто взяла и пристроилась на потоке ветра.
– Тогда я рядом полечу, если ты не против. И это… там, внизу, тебя Волче ждет.
Он ждал… а ей не хотелось спускаться. стыдно было смотреть в волчьи глаза, стыдно от того, что не вышло, от того что не справилась. Никто не пошел за ней. И что ей небо, что ей солнечный свет, если следом не летит птичий клин?
– Ты чего грустишь, Мать?
Сорока легко поспевала за большим крылом. Хитрая душа, она всегда умела находить обходные пути.
– Они не летят за мной, Сорока.
Та рассмеялась.
– Как не летят? Пара-то вон, сзади летит… поди набедокурили, вот и боятся близко к тебе подлетать.
Она обернулась – и вправду, сзади виднелись серые крылья. Отвыкшие от неба, они то и дело теряли высоту, но продолжали лететь.
Она обернулась – и свет растекся по венам. Она почувствовала, что устала сама. На земле ее ждал волк…
– Ну вот, другое дело! А то я тоже устала!
Сорока с радостью пошла вниз.
На лесной поляне у реки к ним присоединился десяток гусей.
– А остальные?
– Прилетят… если захотят, – ответила за всех Сорока.
