– А вдруг человека потерянного найду? Хоть им сообщу. Пойдем на другое поле!
Еще я не любил незаконченные дела.
Мы прошли четыре поля, ноги болели, Сорока уже и не пыталась помогать, и разве что не спала у меня на плече.
– Давай в Лес? Завтра продолжим.
Она кивнула и молча спорхнула с моего плеча. А я зашагал мимо невзрачных заборов к клеверному полю.
Человеческая шняга оставляла слишком много вопросов. Мысли прервал стук копыт, шелест трав и громкое дыхание. Передо мной стоял здоровый горбоносый козел с белой челкой.
– Фу, кыш! – я зашагал быстрее. Козел слишком сильно пытался обкусать мне пальцы.
– Прохор! – раздался голос человека с дороги. – Домой идем!
Только тут я заметил высокого человека, и с ним двух коз. Ух, вот я и не могу уйти. При людях ходить нельзя. Пришлось замереть.
А козел… козел… Козлище обоссал себе морду … хочется думать что феромонами, и полез целоваться. Миленько так, с высунутым языком.
И не уйти, блин.
Фу, липкая мерзость. Фу, вонючая зверюга. Фу, фу.
Сорока спикировала с березы и забила крыльями.
Козел отвернулся и побежал за хозяином. Надеюсь, он его тоже зацелует… блин.
Сорока сидела на плече и угорала.
– Ну ничего, ничего, говорят: целоваться с козлом – к удаче!
– К удаче?
– Ага. Я тут нашла на одном окне штуку куда провода втыкать…
Редкий тонкий свет почти не греет, в лесу становится все тише и тише. А в тех шумах, что еще живут – предзимняя суета. Мыши проверяют запасы, синицы прячут меж коры утащенное с полей зерно.
– Ты чего грустишь, Дерево? – Сорока, кажется, уже прописалась у меня на плече.
– Я не грущу, я медленней думаю. Сок замедляет движение, смола застывает в ветках.
– Ммм… Опять лирика? Может, к козлу на свидание сходишь?
Я согнал надоедливую птицу.
– Иди, лучше запасы готовь к зиме!
Она посмотрела на меня с березы и щелкнула клювом:
– Зачем? Я ж Сорока, уволоку чего-нибудь. И у тебя мох обдеру.
Я хотел ткнуть ей веткой в глаз, но она увернулась и выхватила из моего дупла подзабытый уже человеческий аппарат.
– Слушай, а вот тут спрашивали про мальчиков-фей, пойдем поищем? Я их тоже ни разу не видела.
– Их никто не видел. Не положено! Отдай телефон, птица!
– Это почему еще? Что опять все знают, а я нет? Почему от меня секреты?
Она пронзительно крикнула и полетела прочь. Березы укоризненно качали ветвями.
Никто ничего не скрывал, просто птицы живут тут недолго. И рассказывать снова и снова одни и те же истории, не зная можно ли доверять трещоткам… Мало кто решался. Только вороны и совы иногда удостаивались чести и мудрости.
