— Ездовых лосей и любимых питомцев тоже хоронят с хозяином, чтобы они и в загробной жизни не расставались, — пояснил обвинитель.
Просто отлично, меня приравняли к питомцу. Высоко же у них ценятся женщины, ничего не скажешь.
— Я буду жаловаться в суд по правам человека! — в отчаянии выкрикнула я.
В ответ на меня посмотрели, как на идиотку. Сошла с ума от страха, что поделать, бывает.
Естественно, никто меня не понял. Нет в Алькасаре никакого международного суда. Здесь даже прав у человека нет, судя по всему. У меня уж точно.
Все мои умные слова и знания законов в этом мире абсолютно бесполезны. Здесь действует всего одна норма — право сильнейшего. Кто сильнее, тот и прав.
А я всего-навсего слабая женщина. Без покровителей, преданная сообщником, обреченная на гибель. У меня почти ничего нет. Кроме пары вещей — запредельного упрямства и жажды жизни. Досточтимые лорды и леди ошибаются, если думают, что меня так просто сломить.
Но больше в этом зале ничего не добиться. Меня просто не слушали! Я могла кричать хоть до хрипоты, это ничего бы не изменило, и я решила не тратить силы попусту, они еще пригодятся.
Поэтому когда стражи подошли ко мне и взяли под руки, чтобы вывести из зала, я не сопротивлялась. Все равно они сильнее, а я буду хитрее.
Но не все было так ужасно. Случилось и кое-что хорошее. Для начала с меня сняли кандалы. Я больше не была преступницей. Но главное — вопреки ожиданиям, меня отвели не обратно в темницу. Какое облегчение! Я бы не выдержала еще одну ночь в темноте и сырости с крысами.
Я была оправдана, а значит, могла рассчитывать на теплую кровать и сытный ужин. Хоть какой-то плюс.
Меня привели в уже знакомые покои. Здесь я ждала брака с Фейсалом. Видимо, здесь же буду ждать похорон с ним. Присказка «и умерли они в один день» обрела новое, неприятное значение. Никакой романтики, сплошной кошмар.
Стражи оставили меня посреди гостиной. Я застыла изваянием, обхватив себя руками за плечи. На столе был накрыт ужин. Пахло аппетитно, но есть совершенно не хотелось.
Не каждый день тебе объявляют о захоронении заживо. Такое будущее пугало намного сильнее, чем свадьба с Фейсалом. Я вообще покойников не люблю и все, что с ними связано. Жуть.
Еще немного — и меня бы накрыла паника, но, к счастью, я пробыла одна недолго. Дверь, ведущая в коридор, приоткрылась, и в щель прошмыгнул серпопард.
— Пришел меня проведать или сторожить? — вздохнула я.
— Сссторожить, — признался серпопард. Честность была его коньком.
