В каждом последующем коридоре, за каждой взорванной дверью немцев ждал автоматный огонь. Жестокая бойня продолжалась. Медленно, ценой больших потерь, час за часом бой приближался к командному пункту форта. За боем в форте «Максим Горький» также пристально следили в Севастополе, в штабе вице-адмирала Октябрьского, вблизи от порта. По рации мы слышали переговоры офицера-радиста Кузнецова с защитниками форта. Каждые полчаса поступали сообщения. Приказ адмирала командирам и комиссарам был прост: «Оборона до последнего человека». Поступило сообщение. Кузнецов принял его и передал:
• Нас осталось сорок шесть. Немцы стучат по нашей бронированной двери и требуют сдаться. Дважды мы открывали смотровой люк и стреляли в них. Теперь это больше невозможно.
Через полчаса пришло новое сообщение: «Нас осталось двадцать два. Готовимся подорвать себя. Сообщений больше не будет. Прощайте».
Они сдержали слово и остались верны присяге. Центр форта взлетел на воздух, подорванный защитниками. Сражение за форт окончилось. Из всего гарнизона форта численностью более 1000 человек в плен попали только около 50 – все тяжелораненые и контуженые. Немецкие части понесли здесь большие потери. Из показаний того же пленного: 16-й немецкий пехотный полк в дальнейшем наступлении на Севастополь участия больше не принимал.
Мы с боями отходили все дальше и дальше, к Севастополю. К вечеру 17 июня ценой больших потерь немецкие части овладели фортами «ГПУ», «Молотов», «Чека», «Сибирь». Были разбиты форты «Волга» и «Урал». 19 июня мы заняли позиции у Северной гавани – последний рубеж с севера на пути к южной стороне Севастополя. Немецкие войска наращивали свои потрепанные части на этом направлении и 27 июня, после полуночи, начали форсировать бухту на надувных лодках и плотах. Наблюдатели на наших постах слишком поздно заметили их продвижение. Когда мы открыли огонь, немецкие штурмовые команды уже добрались до электростанции и захватили ее. Решающую роль сыграли немецкие пикирующие бомбардировщики «Штуки». Под их прикрытием немецкие подразделения преодолели последний большой противотанковый ров. Советская оборона рухнула. Но все равно, то тут, то там командиры и комиссары, с остатками солдат, дрались до последнего вздоха.
Мы, с небольшими остатками нашей 109-й дивизии, около роты пехотинцев, сумели закрепиться на скалах Северной бухты. Под нами, в забаррикадированной галерее укрывалось около 1000 человек – женщины, дети и солдаты. Внизу были немцы, и наше подразделение было отрезано от них. Командовавший обороной галереи комиссар, наверное, отказался от предложения немцев о сдаче, потому что мы опять увидели немецких саперов, которые закидывали взрывчатку. Комиссар нашей роты уже стал отдавать распоряжения о подготовке к атаке, пусть даже отчаянной и последней для нас, когда раздался ужасающий взрыв, и все провалилось во тьму…
