Ворон: "Никогда!"
"Посмотри, провидец древний,
в голубую даль,
я хочу тебе поверить,
я верну свою потерю?"
Отвечал мне: "Жаль…"
"Надоело всё мне, птица,
прочь! И навсегда!
Что судилось, то случится,
смерть загадка, жизни длиться".
Ворон: "Никогда!"
Он и впрямь большая стерва,
этот ворон, он всегда
открывает клюв свой скверный.
Но теперь кричу я первый:
"Никогда!"
***
Топчется по
листьям травы По.
Опускается маятник месяца.
Отворачиваюсь
от пары собачьей.
Не картина.
Убегаю мимо
возни человечьей.
На зоне той ни табака, ни чая,
кровать сосновая, она же туалет,
три пуда тихого отчаянья
и загнанный в одну строку сонет.
Но в строчках тех, что на земле заначил
в какой-то окаянно тихий день,
ты, женщина в ботинках от Версаче,
найдёшь мою тоскующую тень.
Во мне не оскудела к жизни тяга,
как к небу синему пришпилен самолёт.
А смерть земной осадок заберёт,
чем брезгают актёры и бродяги.
Не забывай меня, моя Лолита,
не все поэты судьи и бандиты.
Ваш ум способен этот, господа,
понять, принять, услышать иногда?
Рапира – взгляд, слог – обнажённый меч,
распалась и течёт свободно речь.
В какой светильник обратился ум –
бред, ужас, помыслов тайфун!
Изящество, образчик образца
принц Дании – до самого конца.
Что потеряла я и что нашла
в орущих бездною его колоколах?
Дерек Уолкотт. Возвращение
И вот в своём ты доме,
в своих дверях и в зеркало своё
глядишь на самого себя,
того, другого, который
когда-то скалил зубы на тебя.
Дай хлеба чужаку
и дай вина родному,
любовно выпейте на брудершафт.
Достань из шкафа пачку старых писем,
черновики стихов и ворох фото.
Не надо вспоминать!
Сдери живьём плоть ветхой амальгамы,
сбрей бороду и празднуй жизнь.
Но всё, что громоздилось в летнем саде,
фонтан, деревья, детвора, ограда,
фигура женщины из гипса голой,
после пустого ланча снова голод,
после дождя благая солнца милость –
всё повторялось перед горбуном
в сторожке старой перед сном,
а может, снилось.
Забудем этой стройки грязь
и деловые «вира!», «майна!».
Есть в этом мире, милый князь,
свершения, а не случайность.
Присядь на эти кирпичи,
забей нектаром сигарету.
Есть жизнь, мой друг, достойней этой.
Знай, варвар, внемли и молчи!
Знание, что жизнь дала
первое, – угадай попробуй!
Время – это эхо
ухающего топора
над доской для гроба.
…И вот – спешит под парусом молчанья,
на чёрной палубе немые чайки,
в кильватере не пенится вода.
– Иди сюда!
