Сигги принес что-то пушистое, бежевого цвета.
– Согрелся?
– Вроде.
– Я поставил чайник. Одевайся.
Тахти встал с пола, выключил воду. Банная простыня была грубой как наждачная бумага. Сигги протягивал ему бежевый сверток. Теперь его руки уже не обжигали теплом.
Сверток оказался свитером. Бежевого цвета, с цилиндрическим узором по плечам. Здесь все в таких ходили. От одного прикосновения к шерсти Тахти уже был готов расчесать руки до крови.
– Лопапейса, – пояснил Сигги. – Так он называется. Их вяжут из шерсти местных овец.
– Сигги, спасибо большое, но я не ношу шерсть.
– Почему?
– Она очень чешучая.
Сигги смотрел на Тахти в недоумении. Тахти выбрал другие слова.
– Аллергия.
– Что, совсем не можешь?
Тахти покачал головой, а смотрел в пол. В потеках воды отражался свет, среди бликов – их искривленные силуэты. Силуэт Сигги заколыхался, и перед лицом Тахти оказался его кулак. Он протягивал ему футболку. И спортивные штаны линялого синего цвета. Тахти взял вещи, буркнул:
– Спасибо.
– Давай, пойдем. Здесь душно.
Сигги ушел из душевой, прикрыл дверь. Тахти стал одеваться. Футболка доходила до середины бедра, штаны пришлось подвернуть. Шапка! Только теперь Тахти вспомнил про шапку. Шапка осталась где-то в море. Вообще он ненавидел головные уборы, но сейчас расстроился. Когда он только переехал к Соурам, они потребовали, чтобы он обрезал волосы. Его стрижку они обозвали «пидорской», сказали, что настоящие мужики носят ежик. Стричься Тахти отказался. В итоге все превратилось в грязный бардак с дракой, волосы ему все же обрезали. И тогда появилась эта шапка.
Теперь ему придется ходить с уродской стрижкой. Отлично вообще.
Сигги налил чай в разные кружки. Кружка Тахти – со сколом на ручке, в белую крапинку на синем фоне. Его – черная.
– Садись, чего ты.
Тахти все еще стоял посреди кухни. С волос на плечи капала вода, сердце лупило с перебоями, в ушах гудело. Сиги его о чем-то прашивал, а Тахти не понимал, о чем.
– Тахти? Все нормально? Давай, тебе нужно выпить чего-нибудь горячего. Ну хочешь, кофе сварю?
– Кофе? Что? – Тахти посмотрел на него, на кружки на столе. Чай. Он же заварил чай. – Чай, да, спасибо. Извините, я задумался.
– О чем?
– Да так, ни о чем.
Он сел-таки на диван, Сигги устроился в кресле напротив. В том же кресле он сидел, когда Нана привезла сюда Тахти. К кружке было невозможно притронуться. Кипяток нагрел ее, наверное, градусов до ста по Цельсию. От чая шел густой пар и расползался кисловатый запах. Тахти подтянул под себя ноги. Хотелось уйти, спрятаться, залезть под стол.
