Желудок свело, но аппетита не было. Через боль в разбитой скуле он съел одно печенье. Желудок отпустило. Руки постепенно согрелись, судорога отступила, и кое-как он взял в руки чашку. В ушах гудело, пальцы кололо невидимыми иголками. Горький чай вязал язык. В очаге трещали дрова. За окном монотонно гудело море, выл ветер.
Сигги собрал бумаги обратно в папку и оставил ее на краю стола.
– Ты вегетарианец, да? – спросил Сигги. – Нана сказала.
Тахти не сразу сообразил, что это он ему.
– Да.
– Я готовлю тыквенный суп. Ешь такое?
– Да.
– И рыбу. Окунь. Рыбу-то хоть ешь?
– Нет, – прошептал Тахти. – Не ем.
Сигги же не треснет его за это половником, нет?
– Понятно. Ну смотри, я специально отдельно готовить не буду. Холодильник не заперт. Захочешь что-то свое, бери и готовь.
– Да, конечно. Спасибо. Извините.
– Ты как с дороги, устал? Можешь пока пойти отдохнуть и прийти уже к обеду. Или в душ сходить.
Тахти кивнул в сторону кухонных шкафчиков.
– Может, вам помочь на кухне?
– Завтра поможешь. Сегодня не надо.
– Я бы в душ тогда.
– Пойдем, покажу, как включить воду.
Он посмотрел на Нану, она пожала плечами и улыбнулась, и он тогда встал из-за стола, и Тахти встал тоже, подхватил рюкзак и пошел вслед за ним в душевую.
– Обязательно смотри, чтобы в баке было достаточно воды, – сказал Сигги, – а то может получиться так, что домываться будешь под ледяной.
– Хорошо.
– Что-то нужно? Полотенце, зубная щетка?
– Все есть.
– Можешь взять вот здесь гель для душа, все остальное, – он указал на навесную полочку. – Если что, кричи.
Тахти кивнул. Кричи, да. Максимум, что он сейчас мог – это шепот.
– Хорошо, спасибо большое.
Сигги ушел, Тахти включил воду и долго возился в попытках настроить температуру. Дверь была закрыта, шум воды перекрывал голоса в гостиной, и впервые за много дней никто не стоял с ним рядом, не следил. Все остались где-то там, и он был совершенно один. Совершенно один, думал он и пробовал на вкус ощущение от этих слов. Оказалось, горькое, гнилостное ощущение, от которого сводило живот. Он опустился на колени, на каменные плиты, и в спину била горячая вода, а руки все еще были ледяные. Живот сводило, горло перехватывало, судорогой сжимало грудную клетку. Он почти задыхался, уткнулся лицом в разбитые колени, лежал на полу чужой душевой – и тело било судорогой, но слез все еще не было.
***
Юноша собирал вещи. Одежды было всего ничего. Пара-тройка свитеров, две пары джинсов. Коробка браслетов, которые сделали ребята из семьи. Белье, кусок мыла, два полотенца. Сланцы, пара кроссовок, зубная щетка, два полупустых тюбика зубной пасты. Вот и все богатство.
