– Мне и так выпить не с кем, а вы тут по херне людей дёргаете! – сказал он с татарским акцентом и положил трубку.
На утро вдова набрала номер Анжелы. Та снова пришла в компании сына.
– Вон стоит, за цветами. – Тухлятина указала на фантома, который скромно проглядывался возле фикуса.
Анжела затряслась как при первом сексе и не решилась пройти внутрь, чтоб убедиться.
– Снежаночка, – чавкая окорочком сказала она. – Может мы домой?
– Ты думаешь у меня крыша поехала? – свела брови Тухлятина. – Ну, посмотри.
Призрак спеша последовал в свою опочивальню, будто по воздуху.
– Э, куда побежал? – спохватилась Снежана.
Анжела вместе с сыном вошли в гостиную, где Тухлятина и след простыл.
– Пойдем в ту комнату. – махнула гривой вдова. – А то этот придурок теперь хрен выйдет наверное.
Анжела побледнела и казалась чуть худее, чем обычно. Она, вежливо попрощавшись, развернулась и, случайно врезав ребёнка в косяк проёма, была такова. Снежана же, оказавшись смелее, заглянула в маленькую комнату, где Егор (а точнее его голограмма) стоял у кладовки и, явно, пытался исчезнуть. Но не получалось пройти сквозь стену.
На второй день Снежана вела себя спокойнее. Её уже не так беспокоило новое перевоплощение Тухлятина и его холодный взгляд. Толку от Бабули как не было тогда, так и не было сейчас. Так что мало что изменилось. Единственный плюс состоял в том, что он перестал выпендриваться. Чаще всего он появлялся у фикуса и стоял там подолгу, пристально уставившись на женщину, которая читала или смотрела свои любимые телепередачи. Видение иногда пропадало из поля зрения – как думала Снежана «наверное поссать».
Однажды недоЕгор не явился ночью. Не маячил, не шумел и не пугал в коридоре, как раньше, когда Снежана пробиралась в туалет. Вдова, на странность, запереживала и, повключав везде свет, стала звать Тухлятина во весь сонный голос. На оры, спустя пять минут, кто-то забарабанил во входную дверь, выбив глазок внутрь. Снежана эмоционально отворила ворота и увидела перед собой не облик покойного мужа, а странного соседа из седьмой квартиры. Низкорослый мужчина с лысой макушкой и внешностью беременной феминистки не внушал доверие, но внушал страх. Ружьё его было направлено на хозяйку квартиры, а глаза на свой же нос.
– Ну вот и всё… – тихо произнесла Снежана.
– Вот и всё… – был солидарен сосед.
Ствол ружья по прежнему не убирался и даже не шелохнулся.
– Я сабаку ели улажыл спать. Чего арём?
– Приснилось.
Странный сосед нажал на курки и послышались два холостых щелчка.