При чтении Вальтера Скотта у современников возникало впечатление чуда6. "Забылся, увлеченный волшебным вымыслом", - описывает Лермонтов читательские впечатления своего героя. "Так прекрасно описано, что ночь сидишь... читаешь", - передает впечатления своего персонажа Достоевский (в "Белых ночах"). Даже собратья-писатели при чтении книг Вальтера Скотта забывались, проявляя чисто читательскую увлеченность. "Вы до какой страницы дочитали?" - спрашивал Гёте у своего собеседника-секретаря об очередном, тогда только что вышедшем вальтерскоттовском романе.
Существовали и другие мнения. Стендаль еще в разгар вальтерскоттовской славы предсказывал ее снижение. В ту пору, когда о "шотландском барде" беседовали Белинский и Лермонтов, соотечественник Вальтера Скотта, другой знаменитый шотландец историк Томас Карлейль, подверг решительному пересмотру всеобщую восторженную оценку Вальтера Скотта и говорил об успехе своего соплеменника как о явлении преходящей моды. К его мнению со временем присоединился влиятельный английский критик Джордж Генри Льюис. Под пером нового прославленного американца Марка Твена Вальтер Скотт превратился в объект пародии. И в мемуарах Ап. Григорьева, написанных в 60-х годах прошлого столетия, проскальзывает разочарование в прежнем кумире. Положим, как показывают тиражи, популярность вальтерскоттовских романов не уменьшалась, однако в самом деле снизился ее уровень: застать двух выдающихся современников за многочасовой беседой о Вальтере Скотте было уже невозможно, так же, как нельзя нам представить себе героя нашего времени читающим ночь напролет вальтерскоттовский роман (разве что перед экзаменом).
Да, уже невозвратно своего рода помешательство, заставлявшее читателей любого круга и возраста, забыв все на свете, просиживать и дни, и ночи над книгами "шотландского барда". Но все же при каких бы то ни было переменах в читательских вкусах имя Вальтера Скотта за литературный горизонт не закатилось (что произошло со многими очень популярными писателями); пошатнув пьедестал "шотландского барда", время все-таки утвердило его право считаться вечным классическим явлением.
Ошиблись ли авторитетные литературные судьи? Как это часто бывает, они оказались правы и не правы. Кто в свое время не видел недостатков Вальтера Скотта? Белинский определенно, и не один раз, говорил о бледности его положительных персонажей, о невыразительности у него женских лиц и вообще о недостатке психологической тонкости в его повествованиях (о том же, предрекая снижение репутации Вальтера Скотта, говорил Стендаль). А посмотрите, каковы оттенки в лермонтовском описании: "Я читал сначала с усилием, - говорит Печорин, - потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом..." Еще бы, без усилия! Ведь в "Пуританах", которые читал Печорин, три авторских предисловия три приступа к повествованию - надо преодолеть, прежде чем доберешься до "волшебного вымысла". "Он часто бывает до утомительности растянут в описаниях мелочных подробностей; завязка в его романах не всегда удовлетворительна", говорил о Вальтере Скотте современник Белинского и Лермонтова, рядовой литератор7. Сравните этот отзыв с "усилием" Печорина: стало быть, и такие мнения были типичными. Не щадили Вальтера Скотта и его соотечественники-шотландцы, те самые "эдинбургские обозреватели", которые его же ставили необычайно высоко. А ниспровергатели Вальтера Скотта, верно замечая его недостатки, не учитывали, как видно, силы и стойкости его достоинств!
