- Мы должны попытаться найти твоих родителей, Карен. Это наш долг.
Он быстро вышел из комнаты. Карен посмотрела ему вслед, затем через стол на Мету.
- Но ведь я люблю вас! - вскричала Карен. Она убежала в свою комнату, бросилась ничком на кровать и зарыдала, упрекая себя, что доставила им огорчение. Она упрекала себя, однако, еще и в другом. Она хотела знать, кто она такая. Несколько дней спустя они отправились в Международный Красный Крест.
- Это моя приемная дочь, - сказал Ааге.
Делопроизводительница работала всего лишь несколько недель после освобождения, но она уже вся исстрадалась от множества случаев, подобных этому. День за днем бедная женщина была свидетельницей душераздирающих трагедий. В Дании и Голландии, в Швеции, Бельгии и Франции супруги, подобные Ханзенам, прятавшие, спасшие и вырастившие детей, являлись за своей горькой расплатой.
- Я должна вас предупредить, что это длинное и трудное дело. В Европе миллионы перемещенных лиц. Мы не имеем ни малейшего понятия, как и когда нам удастся воссоединить все эти семьи.
Они оставили ей все имеющиеся у них данные, список всех известных им родственников Карен и письма. Так как у Карен была большая родня, и ее отец был известным человеком, то, по словам женщины, дело было не совсем безнадежным.
Прошла неделя, две, три. Прошел июнь, июль. Горестные месяцы для Ааге и Меты. Они все чаще и чаще останавливались у открытой двери, ведущей в комнату Карен. Комната дышала молодостью и свежестью, и там так чудесно пахло. Там лежали ее коньки и балетный костюм, всюду висели портреты школьных подруг и прима-балерин. Висел также портрет ее поклонника, молодого Петерсена.
Наконец их вызвали в Красный Крест.
- Я вынуждена сообщить вам, - сказала женщина, - что все наши справки остались безрезультатными. Это ни о чем, конечно, не говорит: все это очень трудно и сложно. Лично я категорически запретила бы Карен ехать сейчас в Германию одной или даже в сопровождении господина Ханзена. В Германии царит полнейший хаос, и вы ничего не добьетесь там такого, чего мы не в состоянии узнать отсюда, - женщина как-то странно взглянула на всех троих. - Я должна предупредить вас еще об одном. Каждый день к нам поступают все новые сведения, из которых можно заключить, что там произошло что-то ужасное. Множество евреев убито. Мало-помалу выясняется, что речь идет о миллионах.
Это была новая отсрочка для Ханзенов, но одна мысль об этом приводила их в содрогание. Неужели девушка останется у них благодаря тому, что свыше пятидесяти человек ее родни погибло?! В нерешительности Ханзены склонялись то в одну, то в другую сторону. Решение приняла сама Карен.
