– Видишь, какой он, оказывается, молодой! – обратился громила к Ларисе. Лицо девушки осталось непроницаемым, разве что бровью слегка шевельнула – давай, мол, дальше.
Сумасшедший в рясе, потоптался ещё немного около нас, громко сопя, затем кинул на меня испепеляющий взгляд и отошел в сторону. Однако, остановившись неподалеку, облокотился на стойку бензоколонки и продолжил наблюдать за мной, явно подслушивая наш разговор.
Рэмбо, тем временем, веером пролистав документы, продолжал интервью:
– А не бывает ли изредка у вас, Гриша, непреодолимого, неконтролируемого чувства жажды?
– Бывало, – честно признался я. – У меня диабет.
– Это же замечательно! – обрадовано прогрохотал он. – Ты слышала, диабет у него!.. Не врёшь?
– Зачем мне врать?! – не выдержал я.
– Понимаешь, Гриша, неловко нам тебя так быстро до процесса допускать, – задумчиво сказал Михаил. – Ты пойми, Валерий Юрьевич исчез, и вместо него нам вдруг тебя подослали. И вообще…
Тут он прервался, не договорив. Некоторое время странная парочка вплотную меня изучала, потом мужчина, барабаня пальцами по столу, резюмировал:
– Эх, проверить бы нам тебя как следует, только времени совсем не осталось… Ларочка, ну что ты молчишь?
«Ларочка», до этого времени остававшаяся в тени, низким голосом отчеканила:
– Он странный.
«Это я-то странный?!» – внутренне возмутился я, но сдержался и промолчал.
– У него из кармана пиджака торчит край тёмных очков, – строгим голосом пояснила Лариса. Я опустил взгляд вниз и машинально запрятал очки пальцем поглубже в карман. – А ещё он бледный. И прячет зубы – не смеётся и не улыбается.
Ну знаете ли. А что если мне не смешно?.. Я снова проглотил бунт, запив его остатками холодного кофе.
– Но на проверку времени уже нет, – повторил Михаил.
– Тогда прямо сейчас его и проверим!
Девчонка вдруг резко перегнулась ко мне через стол. Оказавшись совсем близко, вытянула наружу какой-то кулон, висящий у неё на груди под одеждой, и сунула его мне под нос:
– Ты вообще знаешь, кто мы такие?! – пробасила она с вызовом.
С настолько близкого расстояния я не смог разглядеть в подробностях, что было изображено на кулоне. Что-то похожее на символ советского союза, только вместо скрещённых серпа и молота – длинный нож и заострённая палка.
Я хотел, было, ответить, что мне это ни о чём не говорит, но не успел. Девица внезапно выхватила из кармана жилетки металлическое лезвие и от души полоснула им себя по запястью – прямо в миллиметре от моего лица. Я инстинктивно отшатнулся. Бумаги, разложенные по столу, окропило каплями алой крови.
