– Подтверждение.
Взрывы прекратились и уступили место грохоту осыпающихся стен и шипенью открываемого шлюза.
Оказавшись на борту, Слант приказал компьютеру немедленно, не дожидаясь окончания полного цикла, открыть внутреннюю дверь, и, не успела она открыться, зашагал прямо в рубку управления, где рухнул на антигравитационную кушетку.
– Давай убираться отсюда, – сказал он.
Вдавленный в кушетку ускорением старта на полной мощности, в ту же секунду он осознал, что все уцелевшее близ дворца сейчас превращается в пыль и исчезает. И от дикой жары везде занимаются пожары, с которыми не сладить никому. Это было его последней мыслью. Ускорение навалилось на него, и Слант отключился.
Придя в себя, киборг обнаружил, что держит в руке кабель прямого контроля, а значит, все еще не подключился к кораблю. Некоторое время он лежал неподвижно, собираясь с мыслями и глядя на знакомые гобелены и мех, чей цвет он так и не успел изменить. Лениво заменив его на бледно-голубой, он спросил:
– Где мы?
– На низкой эллипсоидной орбите. Данные с поверхности недоступны.
– Корабль при посадке получил какие-нибудь повреждения?
– В момент приземления произошла незначительная коррозия обшивки.
– А что с Тейшей?
– Переформулировать вопрос.
– Какой урон нанесен городу?
– Точная информация недоступна. Зарегистрировано значительное повреждение центра города и приблизительно десяти процентов общей площади в пределах городских стен. Легкие или частичные повреждения еще почти двадцати процентов общей площади в пределах городских стен. Вероятные потери врага – от трехсот тысяч до ста человек убитыми.
– Довольно широкий диапазон, – пробормотал Слант, понадеявшись, что вторая цифра окажется более близкой к истине.
Заметив, что все еще держит в руках кабель, он воткнул его в основание черепа.
– Прокрути запись посадки, – приказал он и, закрыв глаза, стал ждать.
С невероятной скоростью киборг прорывался сквозь облака к Тейше.
Съемка велась камерой, встроенной под носовой частью корабля, так что сверху обзор ограничивала металлическая дуга, но внизу открывалась широкая панорама. Угол охвата камеры был чрезвычайно широк, гораздо шире угла человеческого зрения, поэтому для его удобства киборгу прокручивали только центральную секцию в нормальной перспективе. Тем не менее он мог перевести взгляд в любую сторону до предела линзы.
Город несся к нему в сто раз быстрее, чем тогда, когда он падал с парашютом, и на какое-то мгновение у него закружилась голова. А потом резкое падение прекратилось – приземление на такой скорости просто превратило бы звездолет в пар, равно как, вероятно, и весь город. И Слант мысленно вздрогнул, когда изображение дворца поднялось, чтобы, казалось, разбиться об него.
