– А что значит – «не можем помочь»? – спохватилась Лика, повернувшись к доктору.
– А ты что думала? Что мы ради удовольствия всё это делаем? Мы помогаем нашим пациентам очиститься от скверны. А у этого чаша переполнена настолько, что годное от гадкого уже не отделяется, потому что всё его нутро прогнило насквозь. Зацепиться больше не за что.
Тем временем плот потихоньку уплывал всё дальше от того места, где стояли Лика и главврач. Долговязый аккуратно правил веслом, так что транспортируемый груз входил в отражение арки идеально ровно прямо по центру. Он медленно пересёк окружность и постепенно начал исчезать из виду. Чёрная густая рябь переливалась плавно, тускло отражая волнами блёклое небо, булыжную кладку и высокий силуэт с длинным веслом. Тень под мостом будто клубилась над водой мглистым туманом, поглощая и плот, и долговязого с веслом.
Наконец перевозчик полностью скрылся. Лика сделала пару шагов вперёд и, наклонившись, попыталась рассмотреть что там дальше, за этой каменной преградой. В темноте слабо проступала другая сторона, тускло светилась вода под сизым апрельским небом. Плот исчез.
– Да не может быть! – Лика побежала по рыхлому снегу вдоль реки, миновала мост. Действительно, плот будто растворился. Ни долговязого, ни его груза. Под мост заплыл – и пропал.
– Этот мост называется Успенским, – стоя на месте, неизменно спокойно, но чётко и ясно слышимо произнёс Погорельский. – Всё, что осталось от Успенской Пустыни.
– Какой ещё пустыни? – спросила Лика, возвращаясь к главврачу.
– Это был монастырь, построенный на месте разрушенного древнего языческого капища. После Революции в нём оборудовали лечебницу для душевнобольных. Потом крепость и церкви полностью снесли, и на их месте построили санаторий. Только этот мост и остался. Ни большевики его не смогли взорвать, хотя пытались, ни даже люфтваффе.
– Кто? – Слово, произнесённое Погорельским, вроде казалось знакомым, но точное его значение не вспоминалось.
– Н-да, – протянул главврач. – С образованием нынче худо. Люфтваффе – это фашистская авиация. Прилетали сюда во время войны, бомбы сбрасывали. Зачем-то в мост метили, только вот мост так и остался стоять, а пара самолётов рухнула прямо в речку. Ладно, поехали.
Лика вдруг вспомнила красные глаза, смотревшие на неё из воды, когда она приходила сюда в прошлый раз. Но сколько теперь она ни всматривалась в поверхность речки, чудовище больше не появилось.
Погорельский вернулся на место кучера. Лика ещё раз глянула под арку и отражение, где скрылся плот, и залезла обратно в тележку. Дорога к санаторию заняла даже меньше времени, чем поездка к речке. Как именно двум измождённым людям удавалось развивать такую большую скорость, когда они тянули тяжёлый груз, уже не интересовало.
