Дальше раздался раскатистый хохот нескольких голосов.
– А как тебе вот это? – спросил женский голос, а потом мелодично, будто профессионально, запел: – Всё стало вокру-уг ядовито-зелёным, везде закипе-ела моя кислота…
– Почему твоя?
– Не знаю. Чтобы в рифму было.
– Она не твоя, а их, – уже серьёзно сказал первый хриплый голос, по-прежнему оставаясь неясным – мужской или женский. – Что заслужили, то и получают. Что посеешь, то и пожнёшь. Нет, не так – что посеешь, то и пожрёшь. Наш девиз. Да, кстати, что там с рыбой?
– С дохлой? Которую у химкомбината выловили?
– Угу, – сказал первый голос под глухой удар.
– Полная кладовая.
– Эт хорошо. Значит, ещё долго будет её есть на завтрак, обед и ужин. Пока всю не съест, отсюда не уедет. Умеешь рыбу отравить – умей её съесть.
– Бумеранг? – спросил певческий женский голос.
– Можно и так, – согласился другой. – О, можно новое блюдо придумать – «Бумеранг».
Что планировалось включить в состав нового блюда, Лика слушать не стала. Отлепилась от стены и на негнущихся ногах вышла на улицу. Услышанное никак не хотело складываться хоть в мало-мальски понятную схему. Какие кости? Что ещё за кислота? Причём здесь отравленная дохлая рыба? Даже если люди здесь с отклонениями, кислоту они пить явно не будут. Или будут? В памяти всплыла лиловая жидкость, которую из чайника разливали по стаканам.
Да не может быть. Никак не может. Человек же просто не выживет после кислоты. И тут в памяти всплыла Мажорка, лицом вниз покачивающаяся в бассейне. А потом пришедшая в столовую.
– Вот ты где. Пойдём-ка со мной. – Вездесущая и неотвратимая Раиса без разрешения подхватила Лику под локоть и повела к зданию. – Сегодня надо помыть полы в тренажёрном зале, душевых и раздевалках.
– Бассейн не надо почистить? – спросила Лика, вырывая руку. Хорошо, хоть оцепенение прошло.
– Нет, бассейн не нужно. – Раиса на тон замечания даже внимания не обратила.
– Да сколько можно! Что это за место вообще?! – Внутри разрастался клокочущий вихрь, не находивший выхода.
Дальше вылился поток ругани, бессвязных выкриков и мата, потом ноги сами собой подогнулись, и Лика упала на колени прямо посреди дорожки. Скуля и воя, она обхватила руками голову и начала раскачиваться из стороны в сторону. Но даже сквозь вырывающиеся изнутри потоки рыданий, смогла разглядеть неприятные силуэты подружек-медсестричек с их гаденькими улыбочками.
– Ничего, это бывает, – приговаривал спокойный голос над ухом. – Это пройдёт, у всех проходит.
