Внизу мокро поблёскивала крыша иномарки. Её хозяин совсем обнаглел – сломал забор палисадника, выкорчевал кусты и стал загонять своё корыто прямо под окна. Ещё и цепь с замочком повесил на столбики выломанной секции забора. Хотя сам жил в соседнем доме. Так ему, видите ли, удобнее.
Тётя Маша, увидев сломанный забор, фыркая, что-то пробормотала о совести, которую не пришьёшь. Лика в ответ громогласно заявила, что подобным персонажам не совесть надо пришивать, я клеймо на лбу ставить. Чтобы сразу было понятно, что это подонок, и близко подходить к нему не стоит. А ещё можно не клеймо выжигать, а мишень рисовать.
Бледная девица, соседка по лестничной клетке, что-то лепетала о прощении врагов и… как же там… Лика выпустила ещё одно дымное облако, припоминая чепуху, которую несла эта, как её, Люба. Точно, благословение обижающих. На что Лика предложила сначала вломить топор этому кретину в капот, а потом уже освящать машину. Лучше бы промолчала, потому что Люба пустилась в занудную лекцию об освящении машин, благословении чего-то там и всепрощении. И продолжала свои монотонные поучения, пока они вместе поднимались по лестнице. Пришлось захлопнуть дверь перед её носом. Не особо вежливо, но Лика – не девочка-цветочек, которой можно запудрить мозги псевдоморальной нудятиной. Всё-таки взрослый состоявшийся человек с собственным мировоззрением.
Сквозь белёсые завитки табачного дыма что-то промелькнуло. В туманной влажной тени двора происходило едва уловимое движение. Тёмный вытянутый сгусток скользил между поставленными кое-как машинами с голубыми огоньками видеорегистраторов. Разогнав рукой сигаретный дым, Лика рассмотрела долговязого человека в шляпе. Засунув одну руку в карман, а другой сжимая длинную тонкую трость, он невесомо парил по двору, оставаясь всё время в тени. Всего на долю секунды оказавшись в резком свете прожектора, он плавно выгнулся, как на шарнирах, исчез во тьме и тут же вынырнул с другой стороны палисадника.
От неожиданности Лика выронила сигарету, которая, разбрасывая снопы рыжих искр, полетела вниз, отскакивая от карнизов нижних этажей. Как назло, она пролетела прямо за спиной долговязого и упала рядом с пяткой его лакированного ботинка. Он, впрочем, обронил лишь короткий взгляд через плечо. Потом сделал изящное танцевальное па, затушив носком окурок, наколол его на острие трости и отправил в урну.
Перепорхнув заборчик, он грациозно обогнул припаркованное авто хамоватого жителя соседнего дома, внимательно его осмотрел, будто примеряясь, и застыл у капота. Затем коротким сильным движением воткнул трость в землю, где уже сошёл снег, и, расстегнув короткое пальто, достал из внутреннего кармана…
