– Так что ты хотела сказать своим вопросом? – прошептал Кайден, продолжая меня удерживать.
– Я просто хотела уточнить. Я… Это были тяжёлые дни, обещание мне давал безымянный мужчина, и это несколько смутило. Я верю вашему слову, герцог Кайден. Можете меня больше не держать.
Он с видом какого-то болезненного блаженства пропустил пряди моих волос между пальцами и снова откинулся на подушки. Несколько мгновений смотрел в тёмный потолок, восстанавливая дыхание. Покалывание магии становилось почти нестерпимым, но я боялась сказать Кайдену «Раздевайтесь»: сейчас это прозвучало бы слишком провокационно.
И в то же время хотелось ему приказать, чтобы отомстить за мгновения растерянности и почти страха, за то, что он застал меня врасплох.
Впрочем, Кайден сам принялся развязывать воротник рубашки. На меня он не смотрел. Дыхание его восстановилось, и следующие слова прозвучали относительно спокойно:
– Если кто-нибудь попытается тебя тронуть, не говори, что ты такого не потерпишь и прочей горделивой ерунды. Для девушки без фамилии это слишком самонадеянно. Всех желающих отправляй ко мне, мною и пугай.
Очень относительно спокойно.
К моим щекам хлынула горячая кровь, но не от стыда, а от ярости. Бессильной ярости: Кайден прав, я действительно девушка без фамилии, непризнанная семьёй, рождённая вне брака, и для большинства это значит, что я создана для развлечений, а мой отказ – кокетство.
Вполне ожидаемо, что герцог или догадается, почему мама могла обо мне молчать, либо выяснит это от других, он же герцог.
Но я не могла не спросить:
– А если на меня покусятся апрумцы?
Те самые, что гнались за нами на боевых вепрях по запретным для них королевским землям, те самые, из-за которых герцога мучила рахра.
– О, их особенно, – с непередаваемой язвительностью ответил Кайден. – Они будут рады официальному поводу скрестить мечи.
Он стянул рубашку и взялся за завязки на штанах. Я старалась не смотреть на Кайдена, но что толку, если пару минут спустя он, полностью обнажённый, оказался в моём распоряжении, и пришлось на него смотреть.
А Кайден смотрел на меня, и я могла поклясться, что ситуация ему нравилась: у этого удовольствия было весомое доказательство, и хотя при лечении я умела относиться к наготе людей с целительским равнодушием, именно его нагота смущала.
Кайден удобнее устроился на подушках и прикрыл глаза, наблюдая за мной из-под ресниц.
Я обмакнула кисть в напитанную магией краску.
Первый штрих лёг на покрытый сетью чёрных вен бок.
