Позже она закрутилась, выполняя привычные обязанности, и слегка успокоилась. Про Эдуарда Людмила вспомнила вечером. Облик мужчины не выходил из головы, будоражил воображение. Люся пыталась смотреть телевизор, читать. Тщетно. На экране и в текстах – везде маячил завораживающе узнаваемый облик Эдуарда. Это было невыносимо.
Что ещё хуже – он начал являться в сновидениях с недвусмысленными предложениями, с навязчивыми ухаживаниями, даже приставал.
Отказать ему во сне было немыслимо, невозможно. Да и зачем, если Эдик приятен во всех отношениях?
Мужчина из сна оказался настойчивым, сильным и удивительно нежным.
Так продолжалось до вечера пятницы, когда Людмила Альбертовна лихорадочно вытряхнула из кейса содержимое в поисках заветной визитки.
Истомившись до предела, с домашнего телефона женщина набрала номер из визитки. Когда пошли гудки, она испугалась, хотела было бросить трубку, но, увы и ах, ответили сразу. Это был без сомнения его голос.
– Неужели про меня ещё кто-то помнит? Слушаю, внимаю.
– Вас беспокоит Людмила Альбертовна.
– Удивлён, смущён, растроган! Спешу сообщить, что вы меня не беспокоите – радуете. Даже если звонок служебный. Извините, увлёкся мечтами. Слушаю внимательно. Что-то не так с проверкой?
– Ну, как бы, это… думаю нам необходимо встретиться, поговорить. Это не по работе. Скорее личное.
– Есть причина?
– Да, то есть, нет, не причина – повод. У меня скоро день рождения. Через месяц.
– Вот как! Поздравляю! В жизни раз бывает восемнадцать лет. С меня презент и букет.
– Можете приехать ко мне. Пожалуйста!
– Кхм-м… ровно через месяц?
– Сегодня, сейчас. Приедете?
– Неожиданно. Но приятно. Страсть как приятно. Значит, сегодня, я не ослышался?
– Да, сегодня, сейчас!
– Кхм-м… диктуйте адрес. И это… вы будете одна?
– Да, конечно одна. В семь тридцать успеете?
– Договорились, милая Людмила Альбертовна. Постараюсь вас не разочаровать. До скорой встречи.
Людмила поняла, что мужчина колеблется. Это рождало неприятные предчувствия, сомнения, даже страх – правильно ли поступила? Вроде как напросилась. Что Эдуард может подумать! Включать задний ход было поздно.
К назначенному сроку она едва успела приготовить ужин и привести себя в относительный порядок.
На душе противно скребли и дурниной выли самые-самые дикие из всех известных на свете кошек, устроивших майский шабаш не где-нибудь – в сошедшем с ума сознании.
Люся чувствовала себя пропущенным через эмульгатор, потом мгновенно замороженным мясным фаршем. Полтора часа, пока вымокала в горячей воде с отдушками, сушила и укладывала волосы, накладывала макияж и придирчиво примеряла перед зеркалом наряды, Людмила задавала себе один и тот же каверзный вопрос, – зачем? Ответа не было. Точнее, ответов было слишком много, чтобы их систематизировать и попытаться разобраться.
