– Оправдывайся, объясняйся, – позвонила Жанна на следующий день, – неуёмный похотливый старик. С распахнутым скворечником и разбитой башкой рядом с обесчещенной, но гордой Иришкой ты выглядел бесподобно. А она-то, она: с разорванным лифом платья, со смятыми трусами и рваными колготами в руке, растрёпанная, но невозмутимая и гордая. Бедный Вадик, неужели эта кукла тебя переиграла? Я чуть не заплакала. Финальная сцена трагической постельной трилогии. Автора мы знаем, правда? Реально, я чувствую себя отмщённой. По причине чего предлагаю конструктивный диалог. Что скажешь?
– Искуплю. Землю жрать буду! Приезжай… любимая.
– Сделаю вид, что верю. Готовься, будет жарко.
Жанна не могла уйти от Вадима. И совсем не потому, что некуда, потому, что не хотела перемен, потому, что вжилась в уютный мирок его причудливых фантазий и вздорных, но изученных и освоенных поступков. Потому что каждому, в конце концов, полагается рано или поздно пройти через персональный ад. Видно ей испытание уже назначено.
Случайность, как ни крути – частное проявление закономерности. Вадик – её неожиданная, но роковая неизбежность. Он не может без неё, она без него. Но оба были бы значительно счастливее, если бы никогда-никогда не встретились.
Увы, им не повезло. Вот такой необъяснимый, местами забавный логический парадокс, лабиринт, из которого нет выхода.
После той унизительной сцены они навсегда расставались раз десять. Окончательно, надолго, всерьёз. Потом непременно мирились. Оба в разлуке скучали, томились бессонницей, тосковали, просчитывали бесконечные варианты сценариев разрешения конфликта, грезили сентиментальными мечтами о трогательном свидании.
Посмотреть на обряд воссоединения было бы забавно: потерпевшей стороной неизменно считался Вадим. Жанна замаливала мнимое прегрешение деятельным раскаянием: покорной готовностью делиться, дарить, отдавать.
В момент ритуального возложения жертвы на алтарь любви девушка потрясающе вкусно плакала, а любимый был непривычно заботлив, нежен и мил. Первый любовный танец и потом, в постели, после разлуки всегда был грандиозным представлением, – Жанночка, можно я вот так? Спасибо, родная! Ты сегодня такая, такая, как я счастлив!
Не поверите, это признание не было фигурой речи. Вадим действительно верил, что в данную минуту только она способна подарить ему вечное блаженство.
Под действием паров алкоголя Вадим множество раз преподносил Жанне обручальное кольцо с дорогущим коллекционным бриллиантом, как классический кабальеро просил руки, стоя на одном колене, но наутро суетливо искал, куда оно запропастилось. И непременно отнимал раритет, стыдливо пряча взгляд от неудавшейся невесты, – бес попутал, Жанночка. Не готов я к такой ответственности. Сама пойми – рано мне хомут на шею вешать. Хочешь, я тебе путёвку в дом отдыха организую? Прощаешь, а? Прости!
