– Гониденек! – сказал разом Ведя и Зергер.
Тот только что получил от Авужги затрещину и сидел надутый.
– Ну да, так и пустит вас Вор-Юн-Гак в Сказник-Щасевный… но я как всегда ничего не знаю!
Поздно – его уже начали трясти.
– Отведешь нас к Цветку?
– Да я не знаю, где он растет!
– Отведешь нас к Цветку?
– Да, я немного того… ну и что… все так делают… в разной степени…
– Отведешь нас к Цветку?
– Нет уж, мне еще хочется существовать в нормальном виде…
– Слушай, дружочек, – сказал Ведя, – а ведь ты, наверное, очень любишь Вор-Юн-Гака.
Гониденек задохнулся от возмущения.
– Кто? Я? Люблю Вор-Юн-Гака? Да вы знаете, кто он? Да он просто… да чтоб его… нет, конечно, господин Вор-Юн-Гак великий и могучий, но он меня… я его… А что я получу за это? Что я получу хорошего?
– Когда я, страшно сказать, возвращусь домой с победой, – сказал Ведя, – то в каждом году смогу дарить тебе по десять лучших плодов нашего урожая.
– Если ты попадешь в мой мир, – сказал Зергер – то я, так уж и быть, не стану уничтожать такого проходимца.
– А ты мне что дашь? – спросил Гониденек, глядя нахальными глазами на Сокола Авужгу.
– Да я уж не знаю… мне все равно… дам что есть…
– А что у тебя есть-то? – поинтересовался подозрительный Гониденек.
Зергер повертел мешком.
– Товарищ может дать тебе по шее. Причем неоднократно.
– Пошею? Ого! А это что? Что-нибудь мягонькое или, наоборот, вкусненькое? Что такое пошея? – пристал Гониденек к Соколу.
– Не беспокойся, Соколавушка тебе покажет – успопоил его Ведя. – Как только у него будет. Ну, что ж, товарищи, тогда пойдем.
– Пойдем. – сказал Зергер.
– Ну вообще-то это можно… – отозвался Гониденек.
– Пошли, конечно, – сказал Сокол Авужго, – а то скучно как-то.
И они пошли. Их было четверо – Ведя Взмокин, бодрый и неунывающий; Зергер – Отец Смерти, Сокол, хотя и Авужго, и незаподозренный в благородстве Гониденек.
Шли долго – степью, степью, потом через горы – вверх и вперед. Гор было множество; из черноты пропасти они тянулись, вытягивались вдаль, словно клыки во рту исполинского чудища. Пройти через пропасть можно было лишь по узеньким, обдуваемым насквозь скалистым перешейкам. За оскаленной бездной стояли другие горы – поистине мировые. Каждая из таких гор закрывала собой треть небосвода, а вершина ее уходила далеко за облака.
Зергер все высматривал заготовку для нового – гриб или кусок мха, однако все камни были голые.
– Мы правильно идем? – спрашивал Ведя.
– В общем да – отвечал Зергер, – только мы отважно движемся по самому сложному из путей. – И продолжал: – Когда у нас будет Цветок Гармонии, я создам мир с ослепительно алым небом, обязательно алым, похожим на пламя огня и вместе с тем дающим простор всему живому.
