Процедил сквозь зубы:
– Оставь меня. Не говори со мной. Вообще не стой подле меня. Уходи! П-шла вон!
На последнем слове не сдержался – махнул рукой, не заботясь, что ненароком зашибу. Всяко лучше. Пусть испугается, побежит под ангельское крыло и до конца жизни благодарит, что миновало её зло.
Отшатнулась, но осталась стоять. Дура. Возникло непреодолимое желание схватить свой драгоценный мольберт и огреть ротозейку. Как корову прутиком гнать до самых ворот, пока самого не скрючит. Уже вцепился в борта, как та выдала жалобное, обезоруживающее:
– Чего же ты, сынок?
«В самом деле – чего это я?» – раздалось эхом в голове. Вопрос застал врасплох.
– День сегодня какой. Христос воскрес, Спаситель наш. И ты такую картину рисуешь. Да хорошо как, – смелая, по-житейски положила руку мне на плечо. – Стало быть, стряслось у тебя чего? Бесы хватили?
«Сама-то поняла, что сказала?»
Спрятал лицо в ладонях. Не заплачу. Уже большой мальчик.
– За свой век я одно выучила – злых людей нет, – всё философствовала та, благоразумно отнимая руку. – Церковь рисуешь. А ты сходи. Мне… ты прости старую, но мне видится, будто боишься. Так идём со мной! Боженька увидит. Поможет.
– Так ступай к Нему! Ты ни черта не понимаешь!
Психовал, а осознал, только когда высказал мысль вслух. Никаких упоминаний моего дьявольского ремесла из чужих уст. Одни проповеди, и то какие-то… приземлённые. Если бы сейчас хоть намекнула о звёздах, клянусь, разрыдался бы в бессилии. Не повезло ей с ангелом-хранителем, коли не отводит от беды. А может, напротив, подфартило, раз рядом с проклятым так стойко держит оборону.
– Или хочешь, – всё донимала приставала. – Хочешь, я за тебя помолюсь? Каждый день молиться буду. А ты, как решишь, придёшь. Если поймёшь, что нужно тебе.
Ласковый ветерок приятно холодил мокрые глаза. Вот бы они больше никогда не горели. И я с немой мольбой смотрел на набросок храма. Просто рисунок. Подражание реальности, в любви воспетое, но не она сама. В нижнем правом углу вместо подписи аккуратно выведенный символ Весов – палка под горбатой палкой.
«Господи, да как же меня звали?»
Вместо ответа – воспоминание о картине с девушкой, обвитой зелёным гадом. Сцепив пальцы, пока держит, я тут же покатился кубарем по обрывкам знаний. Телевизионная гадалка. Послужной список. Проклятие имени… Зачем чёрту или бесу притворяться человеком столь долго? Менять работы, пасти двенадцать овец? Имея власть даже надо Львом, она формально остаётся нам ровней. Тринадцатым знаком зодиака. Изгоем с безызвестными регалиями.
