– А…а…а, – Алена потеряла дар речи, показывая на дверь, которая только что с другой стороны была белой, а здесь деревянная, как и стены, и мебель, обшитая темно зеленой тканью с красными узорами, – Ой, как интересно!
Крепкого вида высокий старик с бородой, одетый в яркую пижаму и теплые тапочки на босую ногу смотрел на них, кажется, с не меньшим удивлением.
– Вы как сюда попали? – наконец произнес он, нащупывая рукой на деревянном столике очки.
Алена преодолев нерешительность сказала:
– Зашли, – она показала на дверь. – Мы по делу.
Старик покачал головой.
– Все дела сейчас в компетенции моих помощников. Если что-то не то подарили – все вопросы туда же.
– А если ничего не подарили?
– Как это? – едва не подскочил с кресла дед, но быстро взял себя в руки. – Конечно, очень редко, но накладки случаются.
– Очень редко на протяжении трехсот лет? – переспросила Алена.
Дед наконец-то нашел и надел очки:
– Баюн?
Кот выпрыгнул из рук Алены на пол, устланный длинными сотканными из скрученных разноцветных лоскутков половиками и склонил в качестве приветствия голову.
– Нежели правда?
Вид он имел при этом настолько расстроенный, что Алене даже стало немного жаль Деда Мороза.
Баюн сел на пол и развел лапами, как-бы говоря: «Ничего не попишешь, я свидетель».
– Да вы не переживайте, наши лесные жители не в обиде, они даже про праздник-то такой – «Новый год» никогда не слышали. И я не знала, пока в этом году в школу не пошла.
Дед Мороз, вставший было, после ее слов с размаху плюхнулся в кресло и закрыл глаза.
– Воды, – скомандовал Баюн, – Прыскать его будем.
– Только не прыскать, – открыл глаза Дед Мороз. – Какое чудовищное недоразумение. Триста лет! – говоря, старик поднял вверх указательный палец, посмотрел на него и задохнулся от возмущения.
Алена посмотрела на Баюна и пожала плечами.
– Дай воды дедушке, – тихо, почти сквозь зубы прошептал Баюн, и уже громко, заскочив к Морозу на колени почти замурчал, – Да не убивайтесь вы так, милейший, старшему поколению в нашем лесу мы не расскажем про то, что их обделили, а младшего, – кот закашлялся, не подобрав слов, – У нас в единственном экземпляре.
Дед Мороз, поправив очки, внимательно посмотрел на девочку.
– Письмо, письмо давай, – еле слышно, но отчаянно жестикулируя, зашептал Баюн, а когда Дед Мороз перевел взгляд на него, как можно более дружелюбно, и от этого весьма широко улыбнулся. Получилось, честно говоря, жутковато-жуликовато.
Но зато Алена, наконец взяла из кармана письмо, подала Морозу. Потом спохватилась и вытащила еще одну бумажку:
