В положенное время экипаж отъехал от дома Рогнеды. Васса ужасно боялась, что их схватят около главных ворот и всё – снова смена хозяина, снова кровь и убийства. Девушка за эти дни стала как-то более лояльно относиться к Рогнеде. Нет, злость и отвращение не прошли – просто притихли, уступая место даже какой-то симпатии: блондинка понимала, что где-то в глубине души, как и у Олега, у её хозяйки есть нечто дорогое ей. Да и не сама же она выбрала такой жестокой путь в жизни – значит, было что-то такое, что надломило её, заставило совершить свой выбор. Васса размышляла, а главные ворота всё приближались. Девушка думала, что их раскусят сразу же – но нет, «липовый» пропуск сработал, и дорога была открыта. Кучер чуть было не погнала коней со всей силы: свобода!
Проехав пару миль, около старого поваленного дерева, их ждал человек Гордияна. Вассе стало жутко от одного только его вида: высокая худощавая фигура в темном плаще вселяла ужас в душу девушки. На нем была шляпа с широкими полями, а большую часть лица закрывал грязный серый шелковый платок. Остались только глаза – две маленьких щелочки, горящие смертельным огнем. «С таким видом можно работать только придорожным разбойником», – промелькнула мысль в голове у девушки. Васса, как и было условлено, остановилась около поваленного дерева. Только лошади встали, как дверца кареты открылась и на землю выпрыгнула уже привычная Рогнеда: в темной мантии, белой рубахе и просторных штанах, на поясе которых висели ножны, с распущенными волосами и челкой. Служанка была неимоверно рада её видеть: хотя бы за то, что избавила ей от объяснений с этим человеком в черном.
Вскоре из всего экипажа девушкам выделили только одну лошадь – добротную черную кобылу по кличке Мара. Мара мотала головой, тянулась мордой к спелым колосьям, чтобы пухлыми губами ухватиться за них и пожевать, но Рогнеда держала натянутыми поводья, поэтому бедное животное не могло исполнить своих замыслов. Васса, умывшись из кувшина и переодевшись в довольно простое и просторное платье, закинув маленькую котомку себе на плечо, забралась на лошадь. Рогнеда на прощание сдержанно кивнула головой посланнику Гордияна и с силой ударила поводьями. Мара оживилась и побежала резвым галопом.
Это она, она – Васса, сейчас скачет по бескрайним полям Арукай! Никто не знает, что там, впереди, никто не знает, что их ждет завтра, но сердце замирает в груди, а потом принимается бешено стучать в ритм копыт Мары – она свободна, свободна! Лишь только эти маленькие ростки жизни, которые не сегодня-завтра срежут чьи-нибудь крестьяне, лишь только легкое потряхивание, чуть ссутуленная спина Рогнеды, маленькая котомка на плече – всё это окружает Вассу, всем этим пропитана она сейчас. И сердце замирает – значит сердце знает, значит оно дает почувствовать ей, что она – жива. И девушка благодарна за это – она живет этим мгновением, она бы все отдала, что имела до этого, чтобы снова и снова проживать этот миг.
