– Нам велено при тревоге собираться на улице у ближайшего фонарного столба.
– Может, просто свечку декоративную зажгли?
– Да сбой это, нет же почти никого.
Замерзающие на крыльце сотрудники смотрели друг на друга, постепенно понимали, по какому признаку они тут подобрались, и подтверждали это теплота выражения лиц, свободные осанки, живая реакция друг на друга, чувство радости нахождения вместе. Взгляды у них теплели, а в их души возвращалась вера в добро, в свою уникальность и нужность – друг другу и миру.
На крыльцо вышел сотрудник, ответственный за гражданскую оборону, и сухо сообщил:
– Можно идти по своим рабочим местам, – и ни одного лишнего слова о причине пожарной тревоги – он был из уже замороженных.
Десяток сотрудников расходились, получив глоток воздуха не только в прямом, но и в переносном смысле – каждый теперь знал, что он не один такой, не отпущенный великодушно пораньше и замерзающий в Синеве. И что есть ещё надежда на силу тепла весеннего солнца, на жизнь здесь. И, проходя по коридорам к своим кабинетам, они ощутили, что воздух уже не такой разреженный, и кое-где по углам «Вечность» дала трещину. Это был бессловесный сговор: они, ещё не замороженные, теперь знали друг друга в лицо.
Одна из того десятка пришла в свой кабинет и достала из своей сумки принесенные для коллег сувениры: утром не решилась их подарить – не смогла поймать ни одного живого взгляда, даже при разговоре по работе. Все они проскальзывали то мимо нее, то насквозь, и это сковывало ее, не позволяло исполнить свои намерения. А сейчас она разложила на каждый рабочий стол по разноцветной снежинке из искрящегося бисера.
Вторая достала из ящика стола собственноручно обклеенную морскими ракушками фоторамку с семейным портретом, где семья сидела за столиком кафе на набережной в отпуске, и поставила её рядом с компьютером.
Третья наклеила разноцветные сердечки на угрюмый ряд бумагодержателей. И все остальные что-то сделали, на что до этого не хватало духа, что бессмысленно было делать, находясь в замороженном воздухе.
Так в Синеве и завелся живой вирус. Изморозь стала таять и испаряться через образовавшиеся прорехи. Вечность заканчивалась, зарождалась простая, конечная жизнь.
