Мир детектива Поля. Рождественский штоллен | страница 17
Казалось, большие зелёные глаза Маруси ловят каждое слово отца. Она изо всех сил прижалась к нему – от его пухлого свитера пахло деревом.
– Ну а что касается памяти, – продолжал папа, сжимая Марусю в своих объятиях, – о том добром дедушке, так я храню её. И у этой памяти есть настоящее физическое воплощение.
Папа указал на что-то позади детей. Они обернулись: над камином висела картина с васильками.
– Эту картину нарисовал тот самый дедушка. Он был пейзажистом – писал природу Карелии, был визуальным поэтом тех мест. Он мог навсегда уехать из моего родного города, расположенного в сотнях километрах от Петрозаводска, ведь его картины пользовались широкой известностью. Но он остался, потому как был влюблён в северную природу, одержим ею. Поэтому он глубоко чувствовал и разделял одержимость других. Таковым он считал моё увлечение хоккеем. В память о дедушке Мите вместе с благотворителями мы открыли небольшой музей и детскую художественную школу.
Пока папа Маруси говорил, Ванька засунул руку в карман. Там он нащупал смятую записку с предсказанием из печенья, которым два месяца назад его угостила мама Маруси. Каждый юный гость, впервые переступая порог серого дома, получал в дар это особое печенье. Предсказание, спрятанное внутри, содержало маленький стишок – загадку, которую предстояло разгадать обладателю. Ванька развернул записку, в которой было написано:
Пейзаж из ярких васильков,
Понятнее ста тысяч слов.
Их нет нужды произносить,
Чтоб добрые дела творить.
Ванька застыл в недоумении. Он внимательно оглядел друзей: те слушали папу Маруси, затаив дыхание. Они ещё не знали, что мир Ваньки только что перевернулся, и он поверил в чудеса. Через час он уговорит малышку Лу передать ему право загадать желание возле волшебной ёлки. «Я хочу помогать другим, когда вырасту!» – загадает он, и его желание исполнится. Пусть не сразу, пусть через много лет, но исполнится.
Но пока этого не произошло, старый Мориц отправил кусочек долгожданного штоллена в рот. На вкус он оказался именно таким, каким готовила его любимая Шац, именно таким, каким он помнил его. Единственное, что старику захотелось добавить, это самую малость сахарной пудры. Он взял небольшое ситечко, добавил туда сладкого снега и затряс им. Сахарная пудра сыпалась на рождественский штоллен подобно снегу, валящему из огромной тучи за окном дома, в котором собрались и встречали праздник добрые соседи.
