– Кто?
– Ангелы в пальто. Все-то тебе надо знать! – хмыкнул Ротвейлер. – Знаешь поговорку: меньше знаешь, лучше спишь, – прибавил он.
– Это верно, – согласился Вадим Анатольевич.
– Так что ты заходи, – сказал Ротвейлер, давая понять, что аудиенция окончена, – а то скучно здесь, действительно. А сейчас извини, я спать буду.
– До свидания, – сказал Вадим Анатольевич, вставая со стула.
– Пока, – отозвался Ротвейлер и отвернулся к стене.
Выйдя из Склифа, Вадим Анатольевич поехал в гостиницу, заперся в номере и безвылазно просидел там до вечера. А ближе к ночи он вышел из номера, спустился на лифте вниз, вышел на улицу и взял такси до Пыжей.
Ехать из центра Москвы в поселок Пыжи на ночь глядя сначала никто не хотел. Но когда Вадим Анатольевич предложил очередному водителю почти все деньги, великодушно оставленные ему Ротвейлером (за исключением пятидесяти долларов на карманные расходы), тот, наконец, согласился.
В Пыжи Вадим Анатольевич прибыл глубокой ночью, и никто из посельчан его не увидел. Он вошел в дом, не зажигая света (Вадим Анатольевич хорошо видел в темноте), достал из-под кровати старый потертый рюкзак, куда стал складывать книги и какие-то вещи, которые он извлекал из самых неожиданных мест. Когда рюкзак наполнился, Вадим Анатольевич взял его на плечо и вышел на двор. Рюкзак он оставил на крыльце, а сам пошел к сараю. У сарая он огляделся, затем достал ключ и отпер железную дверь.
Внутри сарая была густая чернильная чернота. Вадим Анатольевич ощупью извлек откуда-то гвоздодер и, стараясь не шуметь, принялся отдирать доски, составлявшие пол сарая. Отодрав доски, он отложил гвоздодер, взялся за лопату и принялся рыть в земле яму.
Работал он часа три не разгибаясь; вследствие этого яма получилась глубокая. Закончив, он вылез из ямы, отставил лопату, отряхнул руки и колени и сдернул мешковину, прикрывавшую нечто в углу сарая. Под мешковиной оказался штабель из каких-то предметов, размерами и формой больше всего напоминавших очень корявые кирпичи. Вадим Анатольевич принялся кидать их в яму. Предметы падали с глухим металлическим стуком; перекидав все, Вадим Анатольевич добавил к лежащему в яме свои гири и гантели.
– Гири золотые, сказал Балаганов. Шутка юмора, – непонятно прокряхтел Вадим Анатольевич, бросая гири одну за другой в яму. – Да. И сколько на это можно школ построить. Ну, ничего!.. я конечно, вернусь, – как говорится, – весь в друзьях и мечтах…
После этого он засыпал яму, и, утрамбовав как следует землю, приколотил на место доски. Пол в сарае он тщательно подмел. Уничтожив все следы, вышел из сарая и запер его. Затем взял с крыльца свой рюкзак и тихо вышел через калитку в лес.
