Наконец, отбросив во тьму окурок, я снова запер входную дверь… и тут же услышал крики. Кричал Гудвин, Завулон в ответ басил что-то невнятное.
Я открыл дверь в комнату. Зав сидел у стены, развалившись в хромированном казенном полукресле.
– Ааа-а-а! – внезапно завопил Гудвин, как будто только и ждал моего возвращения, и кинулся с растопыренными руками на Зава.
Следует знать, что народ к нам на курсы поступает физически подготовленный, так что внезапностей можно ожидать даже от хрупкого на вид и флегматичного учащегося.
Стул под Завулоном от броска нападавшего откинулся спинкой к стенке, дружок мой, как я думаю, потерял равновесие и теперь дергал ногами, пытаясь найти им опору. Гудвин, вцепившись в шею Заву, походил сзади на приплясывающего перед лисьей норой терьера.
Зав, похоже, еще не осознал опасность – сработал фактор внезапности, азы рукопашного боя. В считаные секунды лицо его исказилось, глаза стали выкатываться из орбит. В сознании у меня, я помню, успела вяло промелькнуть бессвязная мыслишка: я заметил, что кутикулы на ногтях у Гудвина растресканы и воспалены. Неприятное зрелище. А потом в руке у меня сама собой оказалась бутылка шипучки. Еще миг – и она хряско опустилась на затылок Гудвина. Брызнули зеленым стеклом осколки.
Кровь хлынула и тут же иссякла. Я отметил это внутренним взором, но еще не вполне осознал причину явления. Возникла, как говорят драматурги, немая сцена.
– Бллиннн… – прошипел наконец Зав, растирая помятую шею. – Чуть не удавил, гаденыш…
Мы с Завулоном тупо глядели друг на друга – я стоя, а он всё еще откинувшись вместе со стулом к стенке. Вся грудь и штаны у него были в крови, голова Гудвина уткнулась в живот. Зав шевельнулся. Тело нехотя сползло на пол, глухо стукнув головой о линолеум.
Завулон, покряхтывая, поднялся со стула и нагнулся над Гудвином.
– Пульса нет, – как бы нехотя проговорил он уже своим обычным голосом. – И кровь из ушей, видишь? О чем это нам говорит? – Он задрал кверху брови.
– О чем? – переспросил я тупо.
– Перелом основания черепа у Гудвина, вот о чем. Вишь как ты его хряснул! Спасибо, кстати. Я твой должник.
Я опустился над телом, привстав для удобства на одно колено, и уточнил насчет пульса – сперва на шее, потом на запястье.
– Нечего сказать… – объявил Зав. – Выпили с учащимся после занятий…
Текли неспешно минуты, мы стояли в метре друг против друга, а внизу, как бы разделяя нас или, наоборот, навсегда связывая, лежал Гудвин: теперь уже бывший Гудвин.
